Гоганова А. Компас в мире фантастики / А. Гоганова // Библиополе. – 2009. – № 4. – С. 61-64.

Дата публикации: 25 марта 2021.

Русская фантастика за последние двадцать—тридцать лет полностью преобразилась. Изменились темы. Например, почти исчезла как жанр научная фантастика. Другими стали и условия существования: в девяностые годы прошлого столетия были открыты десятки новых издательств, фантастические произведения в изобилии появились на книжных полках и стали пользоваться огромной популярностью у массового читателя. Ориентироваться в новой литературе стало сложнее. Выделить лучшие произведения среди массы издаваемой печатной продукции затруднялись не только читатели, но и сами писатели. Поэтому начали появляться литературные премии, которые для многих стали своеобразным компасом в книжном мире.

ЦЕХОВАЯ ПРЕМИЯ «СТРАННИК»

В области фантастики сфор­мировалась целая система ли­тературных премий. «Бронзо­вая улитка», «Интерпресскон», «Аэлита», «Большой Зилант», «Сигма-Ф», «Урания», «Роскон» — каждая из них имеет свой статус и свой механизм выдвижения и присуждения. Так, премии «Интерпресскон», «Сигма-Ф» и «Роскон» присуж­даются читателями и любителя­ми фантастики. «Аэлита» — пре­мия за многолетнюю работу в области фантастики. Наконец, «Бронзовая улитка» отражает мнение и вкус одного челове­ка — Бориса Натановича Стру­гацкого, и этим она уникальна.

Однако единственной в Рос­сии профессиональной литера­турной наградой, которая при­суждается на основании тай­ного голосования писателей, является российская литератур­ная премия «Странник». Аналог известной американской писа­тельской премии «Небьюла», она тоже имеет ярко выражен­ную «цеховую» окраску. Меха­низм ее присуждения таков: каждый год авторитетнейшее жюри, состоящее из уважаемых писателей, награждает своих собратьев по перу. При этом главным критерием оценки про­изведений становятся именно их художественные достоин­ства. Среди постоянных членов жюри «Странника» Сергей Лукьяненко, Борис Стругацкий, Евге­ний Лукин, Михаил Успенский — лучшие в своем жанре писатели. Именно их мнение стало для многих ориентиром в огромном море современной фантасти­ческой литературы.

НАЧАЛО: ОТ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ ДО МИСТИКИ

Идея премии возникла в 1993 г. В Санкт-Петербурге сос­тоялась легендарная встреча из­вестных писателей-фантастов, вошедших затем в жюри «Стран­ника». Было решено создать премию, которая бы присужда­лась писателям за их профес­сиональные достижения, а не за успех продаж их книг или симпа­тии читателей. В качестве ее уч­редителя выступило одно из мо­лодых издательств — «Terra Fantastica» — Издательского до­ма «Корвус».

Уже в следующем году первые бронзовые статуэтки «Странника» вручили за лучший перевод, критику, публицистику, литературоведение, а также луч­шему редактору, составителю, художнику, издательству.

Наградили и двух авторов ху­дожественных произведений: Андрея Столярова за рассказ «Маленький серый ослик» (Сто­ляров А. М. Монахи под луной. — СПб.: Terra Fantastica, 1993. — С. 235—280) и мистическую по­весть «Послание к коринфянам» (Столяров А. М. Монахи под лу­ной. — СПб.: Terra Fantastica, 1993. — С. 281—366) и Андрея Лазарчука за псевдоисторичес­кий роман «Иное небо» (Лазарчук А. Г. Священный месяц Ринь. — СПб.: Terra Fantastica, 1993. — С. 93—366). Объем был пока критерием подразделения произведений на группы: малой, средней и крупной форм. Но да­же при такой классификации после первой церемонии вруче­ния стали видны тенденции и те­мы современной фантастики.

Первая награда досталась Андрею Столярову за социаль­ную фантастику. «Маленький се­рый ослик» — история о челове­ке «из народа», простом инжене­ре Манаеве — душе любой компании. Водку он пил исклю­чительно на работе. Однако на­чальство, застав пирующих врасплох, не наказывало ве­сельчака Манаева, а приглашало пить (уже коньяк) в свой кабинет. Так герой, кабинет за кабине­том, чудом оказался в Кремле за одним столом с самим Секрета­рем. Тут он и услышал пьяное признание власть предержаще­го: народа, оказывается, нет, во­обще никого нет за стенами Кремля, а их, чиновников, «дер­жат тут и обманывают». Столк­новение персонажей из разных слоев общества привело к смер­ти главного героя. Таким обра­зом, писатель лишил будущего и Манаева, и Секретаря, а заодно и все общество, в котором воз­можны такие «невстречи» тех, кто управляет, и тех, кем они уп­равляют.

От пессимистических наст­роений по поводу нашего соци­ального устройства Столярову оказалось недалеко и до тре­вожной мистической повести «Послание к коринфянам» (приз за лучшее произведение сред­ней формы).

В «Послании к коринфянам» действуют те же сильные мира сего и противопоставленные им обычные люди, те же органы госбезопасности, что и в «Ма­леньком сером ослике», только события разворачиваются уже не в Кремле, а в подвалах Лубян­ки. Словом, апокалипсис совер­шается на фоне нашей российс­кой действительности. Четыре евангелиста — Матвей, Марк, Лука и Иоанн — становятся сви­детелями последних дней перед всеобщей гибелью. При этом они только описывают увиден­ное, голые факты, ничего не объясняя: не ясно, то ли снова Христос посетил наш мир, то ли явился Антихрист, то ли просто кто-то забрел из параллельного мира. Действительность восп­ринимается на уровне ощуще­ний, и это ощущения бесправ­ности, страха, неуверенности в поступках. Все это создает тя­желую атмосферу последних дней. «Послание к коринфянам» критики впоследствии назвали первой ласточкой отечествен­ной мистики.

Таким образом, первые про­изведения, отмеченные пре­мией «Странник», объединяет критическое и даже пессимис­тическое отношение к действи­тельности. Третью статуэтку от­дали Андрею Лазарчуку за про­изведение, жанр которого уже предполагает критику. Альтер­нативная история оказывается привлекательнее той, которую мы имеем. Андрей Лазарчук по­казал мир, образовавшийся после победы Германии во Вто­рой мировой войне. Нацистская империя эволюционировала. «Перегибы» раннего этапа ушли в прошлое: романтики револю­ции разоблачены, с культом Гит­лера покончено, период жесто­кого милитаризма далеко поза­ди. Остались аккуратность, правовой порядок в государ­стве, отсутствие коррупции — словом, немецкая порядочность во всем. В таких декорациях действует герой, своего рода Джеймс Бонд, из вольной, не за­воеванной немцами Сибири. При этом право решать, что же лучше — вымышленная онеме­ченная Москва или настоящая Москва-победительница, — ос­тается за читателем.

В первый год вручения наг­рад жюри «Странника» обозна­чило главные направления оте­чественной фантастики: мисти­ка, альтернативная история и социальная фантастика. Все эти направления в дальнейшем по­лучили развитие.

КОНЕЦ СВЕТА «ПО-ЗАПАДНОМУ» И «ПО-ВОСТОЧНОМУ»

Апокалипсис вообще оказал­ся хорошим поводом для того, чтобы исследовать глобальные человеческие проблемы. Анд­рей Столяров развил тему гибе­ли мира в «Малом апокрифе» (// Малый апокриф. — СПб.: Terra Fantastica, 1992. — С. 309—364; премия «Странник» за 2005 г.), где гекзаметром из­ложил свои тревожные предчув­ствия, а также в рассказе «До света» (//Детский мир. — СПб.: Terra Fantastica, 1996. — С. 183—228; приз за малую форму 1996 г.) — истории о ге­рое, который заблудился во времени и пространстве, испе­пелял взглядом людей, но тем не менее был подвластен таин­ственному Зоммеру — не то учителю, не то Мефистофелю. Для Столярова апокалипсис — это свидетельство критического состояния мира.

Для других, например Юлия Буркина, лауреата 2001 г., апока­липсис становится необходи­мым условием перерождения мира, очистительной катастро­фой, после которой возникнет новая цивилизация (цивилиза­ция разумных бабочек в романе «Цветы на нашем пепле» (Буркин Ю. С. Цветы на нашем пеп­ле. — М.: ACT, 2000. — 480 с.)), где двигателем прогресса явля­ются не борьба за выживание, не инстинкт продолжения рода, а любовь. Создать идиллию, ока­зывается, тем не менее не так просто. Действие романа охва­тывает несколько столетий: ге­рои, движимые только благими намерениями, пытаются улуч­шить мир. Однако каждый раз реальность обезображивает их мечты, и следующему поколе­нию приходится начинать стро­ить общество любви и красоты заново, отталкиваясь при этом от противоположных идей.

Иногда мотив гибели мира за­мещается мотивом иллюзорнос­ти мира. Например, героиня ро­мана Марины и Сергея Дяченко «Казнь» (Дяченко М. Ю., Дячен­ко С. С. Казнь. — СПб.: Terra Fantastica, 1999; М.: ACT, 1999. — 480 с.; приз за крупную форму 2000 г.) — сочинительница Ирена Хмель — делает шаг и оказыва­ется в мире, где кромешный ужас — единственная реаль­ность. Делает еще шаг — и но­вый мир оказывается еще страшнее и безысходнее. Ирена странствует по бесконечным ми­рам, созданным гениальным бе­зумцем — ее бывшим мужем. Правда, как всегда у дуэта Дя­ченко, все зависит только от со­вести героини, от ее выбора между поступком и бездействи­ем, любовью и ненавистью.

Надо заметить, совесть и апокалипсис — это феномены западной культуры, в основе ко­торой лежит христианская идея движения Вселенной от сотворе­ния мира к Страшному суду. Вик­тор Пелевин решает ту же задачу (изображения кризиса мира) по- восточному. В его романе «Чапа­ев и Пустота» (Пелевин В. О. Ча­паев и Пустота. — М.: Вагриус, 1996. — 233 с.; приз за крупную форму 1997 г.) существует нес­колько миров. Четверо больных в психиатрической больнице жи­вут каждый в своей реальности. В одной из них Просто Мария вступает в брак со Шварценегге­ром, в другой события развора­чиваются в 1919 г. в дивизии Ча­паева, в которой главный ге­рой — поэт-декадент Петр Пустота — служит комиссаром. Как всегда у Пелевина, не обхо­дится и без виртуального прост­ранства. Но главное — среди множества различных вселенных невозможно найти действитель­но реальную. Возможно, не су­ществует ни одной из них, и все происходящее — лишь покрыва­ло Майи, иллюзия. По мнению некоторых критиков, «Чапаев и Пустота» стал первым серьез­ным дзэн-буддистским романом в русской литературе.

СОСЛАГАТЕЛЬНОЕ НАКЛОНЕНИЕ В ИСТОРИИ

Возможно, именно разочаро­вание в существующем мире приводит писателей к мысли создать мир альтернативный. Жюри, как было сказано, в пер­вый год существования «Стран­ника» отметило произведение в жанре альтернативной истории. Андрей Лазарчук в романе «Иное небо» (// Священный месяц Ринь. — СПб.: Terra Fantastica, 1993. — С. 93—366) задал воп­рос: может быть, было бы лучше, если бы мы стали Европой? Или, наоборот, Востоком — продол­жил мысль Хольм ван Зайчик (Вячеслав Рыбаков, Игорь Али­мов) в цикле повестей «Плохих людей нет» (Зайчик X. Дело жад­ного варвара. Дело незалежных дервишей. Дело о полку Игореве. — М.: Азбука-классика, 2005. — 800 с.; приз 2005 г.). Алан Кубатиев в рассказе «Вы летите, как хотите!..» (// Если. — № 10. — 2001. — С. 57—89; приз за малую форму 2002 г.) вообще отказался искать мудрости у лю­дей. В его произведении власти­телями планеты стали птицы, и писатель размышляет, стал бы мир лучше, если бы человек пас­сивно сотрудничал с волнисты­ми попугайчиками и скромно вы­полнял вторые роли в цивилиза­ции высших по разуму?

Юлий Буркин в «Цветах на на­шем пепле» и вовсе ставит воп­рос ребром: возможно ли счастье хоть в каком-нибудь, да­же самом лучшем, случае? На­пример, если двигателем прог­ресса станет не конкуренция, не потребность в удовлетворении желаний, а любовь. И дает самый безрадостный ответ: реальность все равно обезобразит мечты, поэтому на неудачу обречены любые революционеры. В его романе «Цветы на нашем пепле» разумные бабочки, прекрасные, возвышенные существа, в по­пытках создать идиллию превра­щают мир в антиутопию. Други­ми словами, в альтернативной истории тоже так или иначе скрывается пессимистическое мировоззрение. В чем же причи­ны этого пессимизма?

Еще несколько десятилетий назад фантасты писали о поко­рении космоса, инопланетянах, создании сверхчеловека, немыс­лимых научных изобретениях. Теперь в центре их внимания ко­нец света, ошибки цивилизации, возможность пересмотра отече­ственной или даже мировой ис­тории. Может быть, дело в том, что у современного человека ис­чезла вера в поступательное движение цивилизации, в торже­ство технического прогресса. Например, трудно представить в наше время актуальную, живую и популярную книгу в жанре науч­ной фантастики. Конечно, до сих пор собираются специальные конгрессы, на которых пытаются искусственно продлить жизнь научной фантастики (НФ). Но, как показывает опыт «Странни­ка», она доживает последние дни.

НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА БЕЗ ВЕРЫ В НАУКУ

Если фантасты и интересуют­ся техникой, не в силах забыть столь популярный когда-то жанр, то мечты их направлены, как пра­вило, не в будущее, а в прошлое. Можно заметить, как в произве­дениях в жанре альтернативной истории писатели ностальгиру­ют по временам, когда техника была связана с романтикой пу­тешествий. Например, в романе «Суер-Выер» Юрия Ковыля (// Опасайтесь лысых и уса­тых. — М.: Книжная палата, 1993. — С. 326—348; приз за среднюю форму 1996 г.) главный герой путешествует в поисках истины на доблестном фрегате «Лавр Георгиевич» с деревянным штурвалом, и от этого история приобретает вкус захватываю­щих приключений.

Другие писатели возвраща­ются в прошлое не только техни­ки, но и человека. В романе Александра Зорича «Завтра вой­на» (Зорич А. Завтра война. — М.: ACT, 2007. — 443 с.; приз за космическую фантастику 2008 г.) человечество претерпевает рег­рессивную эволюцию. Люди спонтанно возвращаются к фор­мам мышления, свойственным предкам. Две самые сильные фракции — иранцы, регрессиро­вавшие к зороастризму, и рус­ские, вернувшиеся к 1970-м гг. XX в., — ведут войну. И хотя в центре романа кровавая бойня, интерес вызывает именно опи­сание исчезнувших культур.

Некоторые писатели все же говорят о будущем, а не о прош­лом. Павел Каганов, например, в рассказе «Хомка» (// Книга врак. — СПб.: Амфора, 2003. — С. 6—29; приз за малую форму 2004 г.) описывает недалекое и очень правдоподобное гряду­щее. Научные изобретения стали доступны даже детям. Только после тамагочи, игровых приста­вок и мобильных телефонов в моду вошла новая игрушка — ин­кубатор. С помощью специаль­ных компьютерных программ в нем можно вырастить симпатич­ного зверька хомку — иногда с крылышками, иногда с голубой шерсткой, смотря, какую прог­рамму скачать из Интернета. Од­нажды восьмилетняя Анна-Ма­рия и ее одноклассник Стасик остались одни дома, поплевали в инкубатор и создали хомку из собственных генов. Получился настоящий ребенок. Но не зная, что с ним делать и как кормить, дети отнесли его к реке, привя­зали к доске и пустили в свобод­ное плавание, как когда-то дела­ли герои — Стасик читал о них в книжках. Невероятная жесто­кость надевает в рассказе Каганова личину детской игры и от этого становится еще ужаснее. Но с другой стороны, в чем вино­ваты дети, если технический прогресс дал им в руки в виде иг­рушки не только спички, но и жи­вого младенца?

Другой, в чем-то схожий ре­зультат технического прогресса описывает Сергей Лукьяненко. В его рассказе «Вечерняя бесе­да с господином особым пос­лом» (// Фантастика-2000. — М.: ACT, 2000. — С. 327—337; приз за малую форму 2001 г.) на Землю неожиданно вторглись таинственные инопланетяне граги. Их «летающие тарелки» зависли над Вашингтоном, Москвой и Пекином, и вскоре в этих городах были созданы грагские посольства. Русский дипломат высокого уровня Ана­толий Белов, уполномоченный президентом РФ, отправляется на переговоры с чужаками, ко­торые требуют половину нашей планеты. Но ни тонкая диплома­тическая беседа, ни светские любезности не помогают: граг упорно говорит «нет». Нет, им не нужна наша планета, наоборот, они будут оберегать Землю. Ведь нигде во Вселенной боль­ше не найти такой убогой циви­лизации. Юмор рассказа Лукья­ненко будет понятен только тем, кто обладает самоиронией. А смысл рассказа таков: как бы человечество ни зазнавалось насчет собственных достиже­ний, все это лишь опасные иг­рушки. И обращаемся с этими игрушками мы не разумнее, чем дети: воюем друг с другом, раз­рушая то, что создали, уничто­жаем природу.

В создании этих игрушек фантасты не видят особого смысла, поэтому вместо научной фантастики прошлых десяти­летий мы имеем «Хомку» П. Каганова и «Вечернюю беседу с господином особым послом» С. Лукьяненко. Другими слова­ми, писатели не испытывают ни­каких иллюзий по поводу техни­ческого прогресса и развития цивилизации в будущем. Они возлагают больше надежд на прошлое, которое было хотя бы человечным, или ищут идеи на Востоке, где технический прог­ресс не стал стержнем цивили­зации.

Например, государство Ордусь Хольма ван Зайчика (в цикле «Плохих людей нет») образовалось при объединении Руси и Орды после того, как Александр Невский и хан Сартак заключили договор о дружбе. В дальней­шем в состав государства вошел Китай, и получилась огромная страна в пятую часть суши. При­чем в мире, в котором мы жили бы, если бы Русь повернулась не к Западу, а к Востоку, оказывает­ся уютнее, лучше, чем в том, в котором мы живем. На просто­рах Ордуси мирно живут бок о бок люди сотен национальнос­тей и десятков конфессий. И пе­реплетение культур самым наг­лядным образом проявляется в переплетении наречий разных народов.

Надо отметить, что повести написаны уникальным литера­турным языком — с удачными вкраплениями устаревших сла­вянских, китайских и просто ни­когда не существовавших слов. Игра словами, словесные изоб­ретения — это веселее, чело­вечнее, безобиднее, чем игра техническими достижениями, описанная в «Хомке». Ведь язык — это такое же высшее проявление цивилизации, как и наука. Только гуманитарная сфера (о чем говорит уже назва­ние) дает возможность вернуть будущем к более чело­вечному и естественному. Во всяком случае, культурное ноу-хау в виде государства Ордусь в современной фантастике выг­лядит интереснее, чем холод­ные просторы космоса, где че­ловеку страшно и неуютно.

(Окончание в следующем номере)

Александра ГОГАНОВА, старший научный сотрудник отдела библиографии Российской государственной библиотеки