Шакина О. Сквозь цветные стекла детства / О. Шакина. // Библиополе. – 2008 .– № 4. – С. 58 - 61.
О Валентине Дмитриевиче Берестове.
Восемьдесят лет назад родился Валентин Дмитриевич Берестов — поэт, прозаик, переводчик, археолог, лауреат Государственной премии РСФСР в области литературы для детей и юношества (1990).
Его день рождения всегда был замечательным поводом для близких и друзей повеселиться от души — все-таки 1 апреля. Он обладал искрометным юмором, который помогал людям преодолеть непростые жизненные коллизии. В доперестроичные времена в московской квартире Берестова собирались поэты, художники, журналисты. Молодые и талантливые, но в силу сложившейся политической системы не имеющие возможность сполна реализовать свой творческий потенциал. Хозяин посиделок верил в то, что настанут лучшие дни, и лечил своих друзей от хандры и безнадеги смехом:
Собачья жизнь, — Сказала кошка.
И легче стало ей немножко.
Вспоминая те, теперь уже далекие 70-е годы прошлого столетия, поэт и бард Андрей Чернов сказал о своем учителе: «Он был большой, радостный и абсолютно свободный». Точнее характеристику Берестову не дашь. Юный, но не настолько, чтобы не знать, что происходит вокруг. Он здоровался с Пастернаком, в то время как многие отворачивались от поэта, попавшего в опалу. Валентин Дмитриевич был среди тех, кто не побоялся публично встать на защиту А. Синявского и Ю. Даниэля. Годы спустя он стал лауреатом премии имени Андрея Синявского, учрежденной «Новой газетой».
Валентин Дмитриевич родился в городе Мещовске, что в 80 километрах от Калуги. Он вспоминал: «Когда я родился, папа был в командировке. На станцию Кудринская, в двадцати километрах от Мещовска, снарядили единственного в городе извозчика Зикеева. «Кого встречаем? — осведомился отец. «Вас, — смеется Зикеев. — Поздравляю с сыном!» «Первое апреля! — развеселился отец. — Или не родился, или не сын! И вообще такими вещами не шутят!» Разумеется, мимо такого забавного эпизода поэт Берестов пройти просто не смог.
А я родился первого апреля.
Отец мой, возвращаясь
из поездки,
Услышал по дороге эту новость
И не поверил: «Значит,
не родился,
А если и родился, то не сын.
нет, шутники хватили через
край.
Шутить — шути,
да в шутках меру знай!»
Дмитрий Матвеевич Берестов был педагогом, человеком ярким, талантливым. Через годы сын напишет: «Летом 1934-го года папа был одним из самых уважаемых в городе людей. Директор педагогического техникума. Лучший тенор в народном доме и в домах мещовских интеллигентов, где по давнему обычаю музицировали. Пели арии из опер, романсы, народные песни, русские и украинские».
Родом Дмитрий Берестов был из крестьян, а вот в жены взял дворянскую дочь — мать Зинаиды Федоровны Телегиной (Берестовой) происходила из старинного рода Труневых, известного еще с XVI в. Этот факт и стал причиной недовольства местных властей, по мнению которых у коммуниста, педагога и руководителя должна быть безупречная биография. А тут такое темное пятно на ней... Берестова стали вызывать на допросы в органы госбезопасности.
«Берестов, — отцу сказали, — Признавайся: ты эсер, доказательства искали, Пыль в архивах подымали, В украинских, например.
А теперь мы их предъявим.
Ты не зря эсерство скрыл.
Что в Екатеринославе
Ты на съезде говорил?
С чем ты шел к эсерам этим?
Что сказал им про террор в тысяча девятьсот третьем?» — Что сказал? Наверно, вздор.
Что еще сказать в то время Мог ребенок лет восьми?
«Как восьми? У, вражье семя!
Выкрутился, черт возьми!»
И в 1936 г., от беды подальше, Берестовы переезжают в с. Лев- Толстое Тульской области (ныне Калужской). К тому времени в их семье растут уже двое детей: младший Дима родился в 1931 г. Отец, Дмитрий Матвеевич, устраивается преподавателем истории в техникум инвалидов, а Валентин идет в первый класс.
В 1938 г. новый переезд: в Калугу. Отец на преподавательской работе в жилищно-коммунальном техникуме, сыновья учатся в железнодорожной школе. В семье Берестовых царят лад и любовь, ЖИТЬ бы да радоваться, но начинается война. Дмитрий Матвеевич служит недалеко от Калуги на Бобруйских складах. Его навещают родные, иногда ему самому удается заехать домой, но счастье длится недолго. 14 октября 1941 г. в бою недалеко от станции Фер зиково Д. М. Берестов был тяжело контужен и попал в плен.
Всю войну близкие ничего не знали о его судьбе и только поздней осенью 1945 г. семья воссоединилась вновь. В 1942 г. четырнадцатилетний Валя Берестов написал стихотворение, которое назвал «Отцу». В нем было много любви и много надежды:
Отец мой! Ты не шлешь известий
Уж целый год семье родной,
Но дни, когда мы были вместе,
во сне встают передо мной.
И оживает прожитое:
Камыш и даль родной реки,
И ты, склонившись над водою,
Глядишь устало в поплавки,
вновь я, малыш, с тобою рядом
Стою, молчание храня,
А ты таким приветным взглядом
Порою смотришь на меня...
23 августа 1941 г. Зинаида Федоровна Берестова с детьми эвакуируется в Ташкент, где жила её сестра. Там не стреляли, но было голодно. Больной, настоящий дистрофик — казалось, дунешь, и он упадет, — тринадцатилетний Валя Берестов ночи напролет пишет стихи.
Попав (вот удача!) к мудрому Чуковскому, они потрясают маститого литератора новизной и совсем недетской зрелостью. Корней Иванович вместе с Алексеем Толстым взывают о помощи к тогдашнему руководителю Узбекистана: «Помогите талантливому подростку!» Тот дает распоряжение подчиненным: «Одеть, обуть, накормить, лечить». Так и спасли Валю Берестова
Рина Зеленая в своей книге «Разрозненные страницы» пишет: «... Откуда он взялся? Этого мальчика-поэта нашли в Ташкенте в 1942 году. Нашли по его стихам, которые бродили по городу, разносимые школьниками. Отыскал этого мальчишку К. И. Чуковский. И Анна Андреевна Ахматова, и Алексей Николаевич Толстой — все сразу поняли, что его надо прибрать к рукам, чтобы он не затерялся. Сначала Валю Берестова кормили, чтобы он стал похож на обыкновенного мальчика, а то уж очень был худой... Союз писателей принял горячее участие в судьбе юного поэта».
А годы спустя «обыкновенный мальчик», крепко подружившись с рифмой, напишет в альбом народной артистки России Рины Васильевны Зеленой:
Я помню эту елку,
где самый первый раз
Я видел Вашу челку
И робко слушал Вас.
И понял я — на свете
Вы больше всех нужны:
Замечательные дети, Н
астоящие ребенки —
И мальчишки, и девчонки
в Вас одной заключены.
Свое 16-летие юноша встретил в доме Ахматовой, 18-летие — у Пудовкиных, получив от прославленного кинорежиссера в подарок «Божественную комедию» Данте, иллюстрированную прекрасными гравюрами французского художника Гюстава Доре.
Берестов дружил с Маршаком, встречался с Пастернаком и находился под опекой Чуковского, который первым сумел рассмотреть в неприметном стеклышке бриллиант чистой воды.
Корней Иванович писал Зинаиде Федоровне Берестовой: «...Поздравляю Вас и Вашего мужа с замечательным сыном. Дело не только в том, что он пишет замечательные стихи. Юношей стихотворцев много. Дело в том, что он шагает семимильными шагами по пути духовного развития, что в его последних прозаических очерках (некоторые из них он вчера прочитал мне) виден такой зрелый, безупречный, безошибочный вкус, такой зоркий и проницательный талант и, главное, чувствуется такая благородная ненависть ко всякой пошлости, ко всему претенциозно-фальшивому, такая жаркая любовь к человечеству, — что я слушал его часа два как зачарованный».
Но общение и дружба с небожителями от литературы не сделали Валентина Берестова ни заносчивым, ни амбициозным. Он никогда не отрывался от своих корней. Став уже известным писателем и поэтом, признавался: «Выше всех я ставил своего отца. Для меня его влияние было огромно. Он был уважаемым и образованным человеком. Прошел три войны. Великих людей я не боялся: они для меня моего отца не превосходили».
Когда началась травля Ахматовой и Зощенко, Берестов сжег свои дневники, дабы не навредить тем, о ком в них упоминал. Он добровольно «изгнал себя из литературы», но в жизни не потерялся: в 1951 г. окончил исторический факультет Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, в 1955-м — аспирантуру при Институте этнографии АН СССР. Принимал участие в археологических раскопках в Новгороде, Хорезме и продолжал писать стихи.
В повести «Государыня пустыня» Берестов признавался: «Я пошел в археологи, чтобы стать поэтом». Но история так захватила его, что он оказался на распутье.
Я труд поэта позабыл
Для жребия иного.
Я в землю свой талант зарыл
в буквальном смысле слова.
И где теперь его найти?
в каких местах и странах?
Быть может, в двадцати пяти
Раскопанных курганах?
И все-таки литературное призвание победило. Первая книга Берестова увидела свет в 1957 г. Удивительное дело: он гениально писал как для взрослых, так и для детей. Наверное, оттого, что убеленный сединами, осененной славой, одаренный внуками и друзьями в душе всегда оставался озорным мальчишкой.
Что всего милее для тебя, мальчишка?
в хлебе — горбушка,
в капусте — кочерыжка,
в варенье — пенка,
А в школе — переменка!
Детство, куда Валентин Дмитриевич постоянно возвращался в своих воспоминаниях, было для него источником вдохновения, символом бесконечного счастья. Замечательное время, когда на тебя не давит груз прожитых лет, общепризнанных авторитетов и постулатов, когда жизнь кажется одним долгим и радостным днем. «Летнее утро. Вижу из окна зеленый пригорок под серым забором на той стороне Октябрьской. Бегу туда. Ни куры, ни гуси еще не обделали свежей травки. Убедившись в этом, упираюсь в зеленый пригорок макушкой и качусь колесом. Через голову, вниз, к тележной колее. Еще, еще раз! Тело гибкое, хрящи мягкие, этот способ доставляет мне громадное удовольствие. Не счесть горок и пригорков, откуда я при любом удобном случае скатывался, и зеленый летний мир с травкой, домами, деревьями и облаками тоже летел кувырком перед моими счастливыми глазами».
Валентин Дмитриевич обладал потрясающим чувством юмора. Это тоже из детства. Берестов вспоминал: «Спрятанные родителями книги все до одной были про любовь и отличались невероятной скукой. Например, немецкий роман про какую-то Руфь. Извлек из него лишь одну реплику, произведшую впечатление, запомнил и пустил в ход. Стоило кому-нибудь на улице меня задеть — и я цедил заграничную фразу: «Бедный мальчик! Бедная крошка! У него, вероятно, глисты». Магическая фраза всякий раз прямо-таки уничтожала обидчика. «Ладно, ладно, — плаксивым голосом грозился он. — Я тебе еще покажу!» И осмеянный всеми, даже девочками, удалялся».
Он стремился многое успеть на литературном поприще. Из-под его пера выходили стихи и проза (рассказы, повести, воспоминания), эссе и критические работы. А еще Валентин Дмитриевич был видным пушкинистом, писал сценарии к мультфильмам, сочинял песни, некоторые из которых стали народными.
В 1998 г. в Российской государственной детской библиотеке был создан Литературный центр Валентина Берестова. Это — дань памяти выдающемуся русскому писателю и просто хорошему, глубоко порядочному человеку, на умных и добрых книжках которого выросло не одно поколение детей. В центре собран фонд печатных, электронных, аудио- и видеоматериалов, связанных с жизнью, творчеством и литературным окружением Валентина Дмитриевича Берестова.
Сотрудники и общественный совет центра участвуют в подготовке к изданию и переизданию его книг, публикаций в периодической печати. Они работают в тесном контакте с родственниками и друзьями Валентина Дмитриевича в Москве, Калуге, Нью-Йорке, Украине, Австралии, с редакцией японского журнала «Костер», с литературными музеями Москвы, Санкт-Петербурга, с фондом М. Карема в Брюсселе.
В 2002 г. произошло событие, которого давно ждали: в Российской государственной детской библиотеке состоялись Первые Берестовские чтения. День их открытия прошел под девизом «Грани творчества» и был посвящен различным аспектам литературной деятельности Валентина Дмитриевича.
Второй стал праздником Толкового словаря и был посвящен Берестову-ученому, который внес весомый вклад в создание уникального издания — словаря Владимира Даля. «Иллюстрированный словарь живого русского языка для семейного чтения» в двух томах вышел в 2001 г. и был удостоен юбилейной медали В. Даля. Библиографами Российской государственной детской библиотеки был подготовлен первый выпуск библиографического указателя «Валентин Дмитриевич Берестов».
Немало сделали для популяризации жизни и творчества В. Д. Берестова его братья из Калуги — средний Дмитрий Дмитриевич (он работал в сельскохозяйственной отрасли, был изобретателем, писал картины, к сожалению, в 2001 г. его не стало) и младший Анатолий Дмитриевич, который 40 лет проработал в Калужской областной научной библиотеке имени В. Г. Белинского.
А. Д. Берестов подготовил методический материал к 75-летию поэта. Он был составителем книги «Сквозь цветные стекла детства», которая вышла в калужском издательстве «Золотая аллея» в 2003 г. Это издание — воспоминания Валентина Берестова о своем детстве и отрочестве, повествования о нем его родных, знакомых, друзей с публикацией малоизвестных стихотворений поэта, фотографий из семейного архива.
Валентин Дмитриевич пишет: «Иду на ту сторону улицы и смотрю на дом Добровой, меняя цветные осколки, как осветитель для театральной рампы. Вот это да! Выходит, я живу в синем доме под лиловым стратосферным небом. Беру другое стеклышко. Теперь он розовый с темно-багровой крышей, трава перед ним и деревья в саду тоже потемнели. На самом деле дом у нас беленый, как на юге. Вон бежит розовая собака. А вот синяя лошадь развозит на телеге древесный уголь для самоваров. Все кажется праздничным, как в опере, и даже возчик тянет свое соло не хуже оперного певца, во всяком случае не слабее: «Вот уго-о-оль!» ... Все детство не упускал случаев поглядеть на мир сквозь цветное стекло, если оно попадало в руки».
Мальчик вырос, стал известным человеком в своей стране, но радостное восприятие мира он сохранил в себе на всю жизнь.
Книги Валентина Дмитриевича Берестова востребованы и взрослыми, и детьми. И дело, наверное, не только в том, что писатель и поэт умел находить неизбитые рифмы, оригиналь-ные метафоры, самобытные образы. В каждое произведение, будь то монументальный лите-ратуроведческий труд или незатейливый детский стишок, он вкладывал свое большое, щед-рое сердце. А когда закончил земной путь, Эдуард Успенский печально заметил: «По-моему, нет ни одного человека в стране, которому Валентин Дмитриевич причинил зло. Он был патологически добрым».
Берестов, действительно, не умел никого огорчать — даже умер две недели спустя после своего 70-летия. Конечно, нельзя любить все человечество, но Валентин Дмитриевич, по- моему, — исключение. В его воспоминаниях находим: «Что до пролетарского интернационализма, то он уже в шесть-семь лет превратился у меня в чувство уважения и любви ко всем народам».
Зачитывая до дыр дневники Миклухо-Маклая, мальчишка безумно завидовал дружбе путешественника с папуасами. Нежно опекал цыганенка, с которым недолго, пока не откочевал табор, проучился во втором классе. Неважно, что тот, дитя вольной жизни, в слове «тетрадь» делал четыре ошибки — дружбе это не помеха...
Даже отрицательного героя Маршака Валя жалел от души: пусть Мистер Твистер был буржуем и расистом, но ведь так настрадался, оставшись с семьей без крова. Святая детская наивность? Валентин Дмитриевич Берестов полагал по-другому: «Не будь у меня чувства всечеловеческого братства, столь естественного для сознания ребенка, не было б, наверное, и внуков с именами Рауль-Антонио и Марина Эсперанса. Папа Хосе — доминиканец, мулат». Так и представляешь себе Валентина Дмитриевича Берестова в окружении интернациональных внуков и правнуков (увы, о рождении вторых он так и не узнал), читающего своим дорогим чадам:
Маленький, иду по городку,
Пятками босыми пыль толку,
я великой страстью обуян:
Я люблю трудящихся всех
стран!
Я хочу, чтоб мир об этом знал,
И пою «Интернационал».
В 2000 г. Валентину Дмитриевичу Берестову было присвоено звание «Почетный гражданин Калужской области». В том же году калужский губернатор утвердил областную литературную премию имени В. Д. Берестова. Она присуждается за лучшие произведения для детей и юношества (поэзия и проза), а также за патриотические произведения, посвященные Калужскому краю.