Корф О. Это дивное искусство: веселиться без причин / О. Корф. // Библиополе. – 2008 .–№ 7. –С. 38 - 44.
О Борисе Заходере.
«В те далекие времена, когда еще существовали понятия “вкус” и “мастерство” (вместо “новаторства”, “самовыражения” и т. д. и т. п.), когда художники не забыли еще латинское изречение “Cacatum non est pictum” (“Нагажено не есть нарисовано”), существовал и такой анекдот.
Мастер смотрит на работу ученика, качает головой и, взяв кисть, чуть-чуть прикасается к картине. И картина преображается.
— Да как же так, — изумляется ученик, — вы чуть-чуть тронули...
— А искусство и начинается там, где — “чуть-чуть”, — улыбается мастер».
Из статьи Б. ЗАХОДЕРА «Приключения Винни-Пуха»
Винни-Пуха» в пересказе Заходера, с рисунками Диодорова и Калиновского, мне подарили на 16-летие. С тех пор «Винни-Пух» стал верным спутником жизни, и это лишний раз доказывает, что хорошая детская книжка — для любого возраста. Когда я поступила на работу в Дом детской книги, первое, что сделала, — отправилась в роскошную его библиотеку и взяла сказку Милна. Осуществила давнюю мечту — прочитала оригинал. И поразилась тому, как потрясающе сумел Заходер передать самый дух сказки об игрушечном медвежонке, как тонко преобразил он английскую книжку, сделав ее совершенно русской. В чем-то сохранилась абсолютная точность. А имеющиеся расхождения, отличия не мешают проявлению точного, сущностного, живого смысла сказки. Восхитительный пример слияния точности и расхождения — диалог Пуха и Иа в начале четвертой главы. Процитирую, чтобы в который раз испытать радость от совершенной звукописи, от завораживающего ритма и интонации:
«Старый серый ослик Иа-Иа стоял один-одинешенек в заросшем чертополохом уголке Леса, широко расставив передние ноги и свесив голову набок, и думал о Серьезных Вещах. Иногда он грустно думал: “Почему?”, а иногда: “По какой причине?”, а иногда он думал даже так: “Какой же отсюда следует вывод?” И неудивительно, что порой он вообще переставал понимать, о чем же он, собственно, думает.
Поэтому, сказать вам по правде, услышав тяжелые шаги Винни-Пуха, Иа очень обрадовался, что может на минутку перестать думать и просто поздороваться.
— Как самочувствие? — по обыкновению уныло спросил он.
— А твое как? — спросил Винни-Пух.
И а покачал головой.
— Не очень как! — сказал он. — Или даже совсем никак. Мне кажется, я уже очень давно не чувствовал себя как».
Печально-ироническое «Не очень как» — дословный перевод фразы Милна: «Not very how». Но это редкое исключение. Заходер настолько по-другому рассказывал сказку о Винни-Пухе, так много добавлял от себя, так решительно «внедрялся» в текст, что постепенно стал в нем полноправным хозяином. Я имею в виду не только множество изобретений, обусловленных разностью звуковой структуры двух языков, — ну как воспроизвести имя главного героя: Winnie-the- pooh — не звучит же по-русски!
А такие имена, как Пятачок, Тигра, Сашка-Букашка и вообще «Все-Все-Все»? Их ведь тоже придумал Заходер. А еще придумал разнообразные песенки Винни-Пуха, значительно расширив их «жанровую» принадлежность (у Милна все они назывались просто «шум»). Так что, говоря о разнице, я имею в виду такое положение дел, когда, формально отступая от оригинала, автор пересказа на самом деле к нему приближается.
Любая работа Заходера — это колоссальный мыслительный процесс, в каждую фразу вложен огромный труд. Но вместе с тем писатель вдохновенно творил и, оставаясь соавтором, становился создателем некоего нового произведения. Поэтому, когда появились книги с указанием двойного авторства на обложке: А. Милн, Б. Заходер, — меня в отличие от других, углядевших здесь претензию и нескромность, это, безусловно, порадовало: как раз интеллигентное соединение скромности и чувства собственного достоинства, уважение к автору и гордость нового творца сказки — соавтора — в таком варианте обрели совершенно справедливую форму.
О своих принципах пересказа Заходер написал немало. Главные из них:
«Да, существует только один способ перевода, позволяющий переводить непереводимое, — это писать заново. Писать так, как написал бы сам автор, если бы он писал на языке перевода, в данном случае — по-русски.
Таким образом, переводчик становится фактически соавтором. Это ничуть не умаляет ни прав, ни славы автора. Ведь соавтор его является таковым на “территории” своего языка. И на этой “территории” он имеет, на мой взгляд, даже право рассматриваться как автор. При трех непременных условиях:
1) Во-первых, если переводчик пользовался вышеуказанными “способами перевода”. (И имел на это право, добавим в скобках. Как и когда это выясняется? См. пункт 2.)
2) Во-вторых, если созданное на иноязычной основе сочинение становится в новой языковой стихии живым фактом живой литературы.
3) И в-третьих, если права “автора оригинала” не будут никак умалены.
Так я работал и над стихами, и впоследствии над сказками (в том числе — Карела Чапека и
братьев Гримм). Так же — и над “Мэри Поппинс” Памелы Траверс, и над “Алисой” Льюиса Кэрролла, и над “Винни-Пухом”».
Как видно из этого небольшого перечня, из-под пера Заходера частенько выходили шедевры. Чтобы понять почему, выделим два слова из приведенного в начале статьи эпиграфа: «вкус» и «мастерство». Возвращаясь же к стилистике самого Бориса Владимировича, человека ироничного, далекого от назидательности и пафоса, добавлю еще два его маленьких «шедевральных» указания-наблюдения:
«Самый лучший способ писать стихи — это позволять словам становиться туда, куда им захочется».
Сейчас, когда мы готовимся отметить 90-летие со дня рождения Бориса Заходера, рассуждать о величии мастера, полвека отдавшего литературе, о поэте, сказочнике, драматурге, об авторе пересказов самых знаменитых в мире книг вроде бы легко. Всем «вдруг» становится очевидным, что юбиляр — писатель огромного масштаба. Про Заходера это знали и раньше, но признание его гениальности было каким-то неофициальным, существовало, я бы сказала, для «узкого круга» чи-тателей и писателей.
Ничего себе! — отметите вы, и будете правы, потому что иного признания писателю и не надо. Философски относившийся к жизни Заходер знал, что составляет в ней истинную ценность. А награды, премии, юбилейные торжества и статьи — дело второе. Хотя и не последнее. Поэтому о нескольких премиях Заходера напомню.
Во-первых, это Почетный диплом Международного совета по детской книге (IBBY), 1972 год — за пересказ «Алисы». Во-вторых, Премия и Диплом Ассоциации детских писателей и Национальной секции России в IBBY 1993 год — за вклад в детскую литературу. В-третьих, Премия Министерства образования — медаль имени Ушинского, 1998 год — за заслуги в воспитании детей. Это была единственная премия, которую писатель получил лично: тогдашний замминистра образования А. Н. Асмолов прибыл для ее вручения в подмосковную Комаровку.
А незадолго до смерти Заходер получил Государственную премию в области детской литературы, и, как рассказывала впоследствии его жена, Галина Сергеевна, сам факт выдвижения настолько поразил Бориса Владимировича, что, узнав об этом, он стал сочинять письмо с отказом, руководствуясь внутренним убеждением, что «все равно не дадут!». Премию-таки дали. И она очень пригодилась. На похороны.
Тут возьмем паузу и обратимся к фактам биографии писателя. Борис Владимирович Заходер (1918—2000) родился в молдавском городе Кагуле. Вскоре после его рождения семья переехала в Москву. После окончания школы он недолго учился в Московском авиационном институте, затем был студентом биологического факультета Московского и Казанского университетов, но его детское и юношеское увлечение зоологией так и не преобразовалось в профессию. Однако знатоком и любителем мира природы он остался на всю жизнь: вспомните его замечательные стихи и сказки о зверюшках — с каким пониманием царства животных они написаны!
Решив посвятить себя литературе, Заходер поступил в Литературный институт имени М. Горького. Учебу прервала война — сначала он участвовал в Финской кампании, а затем в битвах Великой Отечественной. После войны окончил с отличием Литинститут.
Первые публикации — стихи о школьниках и сказки на основе фольклора — появились в «Затейнике», «Мурзилке» и в «Пионерской правде» в 1947 г. Тогда же была написана сказка про букву «Я», которая вызвала восторг Льва Кассиля, прочитавшего ее в рукописи и предсказавшего автору большое будущее. Однако напечатана она была только через восемь лет, да и то не для детей, а во взрослом журнале «Новый мир». Почти в это же время вышла, наконец, и первая книжка юмористических и сатирических стихов «На задней парте» (1955), а затем, один за другим, были изданы сборники: «Мартышкино завтра», «Никто и другие», «Кто на кого похож», «Товарищам детям», «Школа для птенцов», «Считалия», «Моя Вообразилия»...
Книги стихов, сказок, пересказов Заходера стали выходить довольно часто. Его тексты зазвучали по радио и на телевидении: читатели постарше наверняка помнят, как изумительно читал Николай Литвинов сказку Чапека про почтальона, искавшего свою девушку Мар- женку, а телезрители среднего возраста, возможно, видели волшебное исполнение Сергеем Юрским «Большой кошачьей сказки» того же Чапека — невозможно забыть, как восхитительно он изображал поедание огромной груши!
Пьесы Заходера ставили многие театры страны, по его сценариям создавались мультфильмы... В общем, он занял видное место в детской литературе, стал одним из самых любимых детских писателей.
О многочисленности его публикаций свидетельствует такая любопытная история: когда Совет по детской книге России (Национальная секция России в IBBY) решил выдвинуть Бориса Владимировича на Большую золотую медаль имени Андерсена, надо было представить международному жюри библиографию. Мне поручили ее составление, и я, по многолетней привычке, обратилась к самому надежному «справочнику» — в Российскую книжную палату. Некий любезный сотрудник в течение сорока минут диктовал по телефону огромнейший список произведений Заходера, на русском и на многих других языках. Список был потрясающим и вызывал уверенность в том, что путь поэта, сказочника, переводчика к славе был усыпан розами и сопровождался фанфарным громославием. Однако это было совсем не так.
Заходер был писателем «неудобным» — то есть смелым в суждениях, определенным во мнениях, самостоятельным, острым на язык. Его таланту было тесно в рамках строго ограниченной разнообразными запретами советской и постсоветской детской литературы. При «социализме» — строго в очередь, по одной книге в год, при «капитализме» — бессовестный пиратский грабеж... В советское время выручали переводы, брошюры и «картонки». Именно благодаря тонким книжкам, издававшимся миллионными тиражами, Заходер и стал так знаменит у главных своих читателей — у детей.
Он гордился своей популярностью у юных читателей, которые действительно, как и было указано в пророчестве Кассиля, знали его стихи наизусть. И про Кота и Кита, и про «киску в коридоре», и про зверей из «Мохнатой азбуки», и про самих детей, фантазеров и озорников. Он придумал замечательное название для большой подарочной книги — «Товарищам детям» — и был очень доволен, что оно принципиально отличается от названия книги Михалкова «Товарищи дети», вроде бы похожего, но имеющего совсем другой смысл. Свой смысл Заходер раскрывает в заглавном стихотворении:
ОБЫЧНО
От вас это держат в секрете,
А я не скрываю,
Товарищи дети:
Хочу, чтобы вы,
Дорогие читатели,
Недаром
За чтением время потратили.
Хочу,
Признаюсь откровенно и честно,
Чтоб книжку вам было читать
Интересно.
Написано это в 1962 г. (надо особо отметить, что Борис Владимирович, большой аккуратист и педант, почти всегда ставил даты под своими сочинениями и в абсолютном порядке содержал библиографию), а 1986-м датированы взрослые стихи на ту же тему — песенка «Давайте веселиться!», сочиненная для кинофильма по повести Шолом-Алейхема «Мальчик Мотл» (который так и не был снят). В ней есть такие слова:
У меня в желудке пусто,
у тебя — в кармане пусто,
У хозяйки — пусто в доме,
но зато полно морщин.
Тут как раз и выручает
это славное искусство,
Это дивное искусство:
веселиться без причин!
У поэта много стихов о счастье и поэзии жизни, о творчестве. Поэзия объединяет детей и взрослых, ведь все дети — поэты, а все поэты — дети. В переводе стихов «Из Гёте» эту незримую общность «Его Превосходительство тайный советник» спрятал в подтекст: Стихотворство — озорство, Дерзость, вольность, грех! ...Вероятно, оттого Мы счастливей всех!
Веселье и озорство не только царят, правят в стихах Заходера — они помогают ребенку расти. И не просто расти, а думая, размышляя. «Головастики» превращаются в «лягушат», купаясь в поэтических находках Заходера, в его искрометном, лукавом, целебном юморе. Валентин Берестов приводит в одной из статей ставшее хрестоматийным высказывание Заходера: «Для детей надо писать так, как будто книгопечатание еще не изобретено. Без скидки на грамотность. На что тогда рассчитывали? Только на память слушателей». А память в детстве реагирует исключительно на совершенство и необычность формы. Но важнее для поэта не оболочка, а сердцевина стиха: то, что таится в его глубине, — смысл, идея, многослойный образ. То, что навеки закрепил в нашем сознании как суть поэзии Уильям Блейк:
в одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир — в зерне песка,
в единой горсти —
бесконечность,
И небо —
в чашечке цветка.
Вернемся к стихам для детей. В известном цикле «Школа для птенцов» есть несколько стихотворений под общим названием «Строители». Выходили они и отдельным изданием, и эта «картонка» стала одной из самых любимых у моих детей. Во многом благодаря этим стихам они научились бережно обращаться с книгами, потому что стали чувствовать их одушевленность:
ПЕРЕПЛЕТЧИЦА
Заболела
Эта книжка:
Изорвал ее
Братишка.
Я больную пожалею:
я возьму ее
И склею!
Каждое стихотворение Заходера для самых маленьких содержит большую философскую идею:
СТРОИТЕЛИ
Пусть не сердятся родители,
Что измажутся
Строители,
Потому что тот, кто строит,
Тот чего-нибудь да стоит!
И неважно, что пока
Этот домик из песка!
Никому и в голову не придет относить эти стихи к пресловутой «трудовой теме», а ведь наверняка в издательских планах они именно так и позиционировались! А ведь главные слова, занимающие, как и положено, место «золотого сечения» (4-е и 5-е строки), гораздо шире тематических рамок!
Удивительным образом человек, всю жизнь посвятивший ВОСПИТАНИЮ ДЕТЕЙ, умудрялся обходиться без нравоучений и наставлений. Первое же его опубликованное стихотворение — «Морской бой» — образец аллегорического «назидания», когда вывод из конкретной ситуации становится универсальным, всеобщим «руководящим указанием». Мальчишки, заигравшиеся на уроке в любимую детскую игру — в морской бой, совершенно забывают о реальной действительности. Они увлеченно бьются, воображая себя храбрыми адмиралами, но вдруг... учитель требует их к доске, и они «оказываются на мели»:
—Петька, друг, спасай — тону!
—я и сам иду ко дну!..
Часто терпит пораженье
Самый храбрый адмирал,
Если место для сраженья неудачно он избрал!
На своих первых героях — озорниках с задней парты — поэт испытал такое необыкновенное «воспитательное оружие», как ОЗОРСТВО. Он и сам был большим озорником. И еще его объединяют с героями стихов искренность и умение не скрывать, а подмечать свои недостатки, благодаря чему от них легче избавиться.
Вообще, ошибки можно и нужно исправлять, что и происходит в сочинениях Заходера, будь то поэтичные прозаические сказки, в которых сюжет обычно построен на ошибке, недоразумении, непонимании, или в стихотворных сказках «Кит и Кот» или «Волчок», или в сатирических стихах о детях.
Но до того как ошибка бывает исправлена, в произведениях Заходера еще много чего происходит, много увлекательных, интереснейших, захватывающих приключений. Поэт всегда весело ИГРАЕТ с детьми, всякий раз находя какую-нибудь поэтическую закавыку: вот всего-навсего поменялись местами две буквы, а сколько странных событий из-за этого произошло! Сказка про Кита и Кота недаром посвящена Чуковскому — первооткрывателю длинных (в отличие от фольклорных) веселых путаниц.
Истоки творчества Заходера, конечно, надо искать в фольклоре. Он и начинал с пересказа на-родных детских песенок — сначала польских, потом — английских и немецких... Мудрость и лукавство, остроумие и наивность, здравомыслие и простодушие пришли в поэзию Заходера из фольклора.
Однако его ждал собственный оригинальный путь. Заходер — из тех писателей, которые идут впереди основных «творческих масс», он — первопроходец, новатор (хотя это слово он сам бы из моих заметок выбросил).
Новаторство это, или, скажем мягче, новизна — в невероятной, бешеной энергетике его стихов, родственной мощной энергетике детства. Заряд бодрости, радости, веселья, счастья, наслаждения в его стихах такой же естественный и неиссякаемый, как в том прекрасном возрасте, когда соки жизни наполняют каждую клеточку.
Сам он сохранил до преклонных лет энергию детства, оставался большим ребенком. Мне довелось это почувствовать во время единственной личной встречи в Комаровке, которая в конце прошлого века была своеобразной отечественной литературной Меккой (теперь этот дом в Комаровке близ станции Болшево — музей). Туда к «колясочнику», как он себя называл, Заходеру направлялись те, кто его любил. Многие из моих друзей и знакомых рассказывали об этих посещениях, о том, насколько его слово, совет, оценка, а тем более — похвала, были для них важны. Потому что редко кто обладал таким всепобеждающим и стойким здравым смыслом.
ЭНЕРГИЯ, ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ И СВОБОДА — как мне кажется, главные составляющие таланта Бориса Заходера, который ценил красоту игры, играя с детьми по их правилам. Пожалуй, он первый, кто в своем творчестве перестает быть взрослым, превращается в ребенка. В «Винни- Пухе» он — не автор, а Кристофер Робин, всегда готовый защитить и утешить младших, более слабых. В «Алисе» он — Алиса, которая всегда не прочь оградить здравый смысл от всяких глупостей и которая, как улитка, обязательно выставит рожки, если ее задеть (что всегда делал и сам Заходер). А в «Мэри Поппинс» он — та самая необыкновенная няня, чудеса которой всегда приправлены озорством.
Он создавал для детей «отдельные территории», расширяя их от детской комнаты до целой волшебной страны. Когда Заходер говорил о том, что нашим детям не хватает утерянной давным-давно «ДЕТСКОЙ КОМНАТЫ», меня это смешило — какая там детская при малости наших квартир! Но он-то имел в виду другое — он всех убедил, что и детская важна, но важнее — утерянная атмосфера детства. Ее возрождению помог своими пересказами Заходер, когда любимые игрушки (а вместе с ними и ИГРА) поселились в каждой семье. Эти друзья детства становились вечными — у моей дочери любимой была большая плюшевая обезьяна под названием «ОБЕЗЯНИК», которая цела до сих пор...
На заповедной территории детства происходит то же, что в стихах Заходера и его соратников, пишущих на разных языках. На Горизонтских островах Яна Бжехвы «ходят все на головах», в Припевайске Юлиана Тувима не только пан Трулялинский, но и «весь народ припеваючи живет», а в стране, которую поэт назвал «Моя Вообразилия»,
Болтают с вами запросто
Настурции и лилии;
Умеют львы косматые
Скакать верхом на палочке,
А мраморные статуи
Сыграют с вами в салочки!
А еще «царствует фантазия во всем своем всесилии» в Считалии, в стране Диковинных зверей, на Острове Где-то там, словом, во всех невероятных местах, которые потому и стали невероятными, что их открыла, осветила и одухотворила веселая фантазия Заходера. Например, он рассказал детям о звере по имени МНИМ, который живет где-то далеко («возле самой границы Лукоморья») и о котором сам Мюнхгаузен «ничего сообщить не имеет», хотя гонялся за ним долгие годы...
А стихи «Кавот и Камут» появились после того, как Заходер услышал песенку, исполненную Алисой Фрейндлих в «Служебном романе». Слова «Могу весь мир я обойти, чтобы найти кого-то» породили невиданных зверей:
Мне с постели вставать неохота:
Я боюсь наступить на Кавота —
У меня под кроватью живет
Симпатичнейший в мире Кавот.
Это стихотворение тоже вошло в книгу стихов для взрослых. Судя по датам, Заходер их писал всю жизнь. Они не сразу стали всеобщим достоянием. Сначала, в 1996-м появились скромные, «принтерные» издания: стихи о любви «Листки» и сборник «Почти посмертное» (тиражом всего по 1000 штук), увидевшие свет при поддержке ГКЦМ В. С. Высоцкого. А через год — сразу ставшие знаменитыми «Заходерзости» (уже более солидным, хотя и явно недостаточным тиражом 6 тыс. экземпляров). Эти книги и взрослым помогают жить и расти, размышлять и сохранять здравый ум.
В сборник «Заходерзости» органично вошли некоторые детские стихи, которые и ранее неоднократно издавались. Заходер и тут проявился как мастер по части иронии, за что ему иногда крепко доставалось. Например, за известного «Ежика»:
—что ж ты, еж, такой колючий?
—Это я на всякий случай:
Знаешь, кто мои соседи?
Лисы, волки и медведи!
Литературные начальники увидели в этом, ни много ни мало, клевету на советских людей! Что же получается, говорили они, — это среди наших людей, наших соседей такие хищники? Стихи про шавку, которая твердо знает: «Тот, кто громче скажет “Гав!”, тот всегда и будет прав!», — тоже причислялись к «подрывной деятельности» поэта. Но Заходер, нисколько не смущаясь, продолжал делать прозрачные намеки, высмеивая различные глупости окружающей действительности. И ежик, и шавка отлично «уживаются» с теми, кого автор поместил в «Заходерзости»: с коброй и гадюкой, кабаном и попугаем...
ПОПУГАЙ
Если сможешь, угадай,
Что нам скажет попугай?
То и скажет, полагаю,
Что вдолбили попугаю!
И ЭТИ, и приведенные ниже стихи — совершенно детские, их юмор и второй план детям абсолютно понятны.
ГАДЮКА
Как это принято
У змей,
Кусают за ногу
Гадюки,
А потому, при встрече с ней
Берите, дети, ноги
В руки!
Давно я не встречал
Гадюки —
И что-то не скучал в разлуке!
То, что поэт публиковал их в детских книжках, — его победа над бдительными чиновниками, которые, возможно, увлекшись изящностью выдумки и формы, покоренные юмором, «прошляпили» (или сделали вид, что «прошляпили») явно «идеологически не выдержанные произведения».
У Заходера немало стихов на тему «молчание — золото», однако он не был похож на героиню собственных стихов:
Мудрейшая птица на свете —
Сова.
Все слышит,
но очень скупа на слова.
Чем больше услышит —
Тем меньше болтает.
Ах, этого многим из нас
Не хватает!
Ядовитая его сатира хлестанула по многочисленным графоманам, халтурщикам, вылезшим на поверхность в сумятице перемен, а заодно и по невзыскательным читателям, и по издателям, «формирующим» вкус толпы. Строки, датированные 1985-м, по-прежнему актуальны:
СОВРЕМЕННЫЙ СОВЕТ
Чем хуже ты пишешь,
чем хуже рисуешь —
Тем больше ты публику
Интересуешь!
Он создал поразительные поэтические размышления, порой — очень лиричные, о сути поэтического творчества, о судьбах поэтов и поэзии, об их предназначении. И здесь Заходер верен своей системе аллегорий и парадоксов, остроумен и мудр:
СЕКРЕТЫ И ТАЙНЫ
У творчества, друзья, секретов нет.
А тайна?
Тайна есть, но это — не секрет!
Легко различать
Секреты и тайны:
Тайны — извечны,
Секреты — случайны.
Он по-прежнему убежден в том, что миссия поэзии — объединять людей, донося до них ПРАВДУ. «Не лги!» — так звучит его одиннадцатая заповедь. Поэт, бунтарь, краснобай, способный высмеять все, верит в святую магию слова:
Да, он с усмешкой смотрит
на святыни,
Не верит в рай и презирает ад;
Он знает —
все его слова звучат
как голос вопиющего в пустыне
Но для него страшнее адских мук
Пустое слово и неверный звук. ...
как будто этот звук невдохновенный
Разрушит всю гармонию
вселенной.
В стихотворении «Антология», которое можно считать программным, он высказывает мысль о поэтическом братстве, существующем в веках:
Поэтов — нет, а есть один поэт.
Различными он пишет
письменами
И разными зовется именами, но он один — поэт.
Другого нет.
по счастью, он не расстается
с нами
С тех пор,
Как существует белый свет,
И даже Смерть сама
Его портрет
Лишь дополняет новыми
штрихами.
Но поэт — ничто без читателя. Эта мысль «вложена в уста» САМОГО СТИХОТВОРЕНИЯ, которое, отвечая на вопрос поэта «Что такое стихи?», произносит:
— я — вдохновение,
Я — озарение,
Неповторимое повторение,
Но, — добавляет оно еле слышно, — может,
Я зря выражаюсь так пышно?
я — лишь бессмысленная
болтовня, Если
читателя нетуменя.
Ты —
вдохновенный и озаренный,
Ты, мой читатель,
Душой одаренный,
Ты мне нужнее, чем сердце в груди.
Жду. Приходи.
Будем надеяться, что призыв поэта осуществится и взрослые помогут новым читателям с раннего детства полюбить его стихи и сказки.