Корф О. Своих героев они находили среди детей / О. Корф. // Библиополе. –2008 .– № 9.– С. 30-36.
О Генрихе Сапгире, Владиславе Крапивине и Тамаре Крюковой
«Над городои смеха широкое эхо...»
80 лет со дня рождения ГЕНРИХА САПГИРА
Эти слова из стихотворной сказки Сапгира «Смеянцы», в которой рассказывается об удивительной стране Хохотании, о ее веселых жителях, способных своим жизнерадостным смехом победить любые невзгоды. Им даже Дракон о трех головах оказался не страшен:
Над городом Смеха
широкое эхо
и шуткам, и песням
звучало в ответ:
драконов, драконов,
лиловых, зеленых,
огромных и страшных,
давно уже нет!
Много лет дети читают стихи, сказки, переводы, маленькие рассказы Сапгира. Все знают мультфильмы «Лошарик», «Паровозик из Ромашкова», «Мой зеленый крокодил», «Лягушонок ищет папу», сценарии для которых написаны вместе с другим прекрасным сказочником — Геннадием Цыферовым.
20 сентября замечательному писателю Генриху Вениаминовичу Сапгиру (1928—1999) исполнилось бы 80 лет.
Детским писателем он стал из-за необходимости зарабатывать на хлеб. Сапгир принадлежал к знаменитой «лианозовской» литературной группировке, которая состояла из ярких личностей, новаторов, блестящих стилистов. Попав, как и другие его соратники, в «черный список», писатель долгие годы был лишен возможности публиковаться. Когда его стихи напечатали за границей, Сапгира исключили из Союза писателей. Во взрослую литературу он вернулся только в конце 1980-х. Зато детская стала богаче на целую страницу своей истории, настолько велика в ней роль Сапгира. Это была его сказочная страна, где правило ЧУДО. Карту этой страны можно разглядеть на причудливо разрисованных крыльях бабочки: «Я долго смотрел, как на лугу порхает бабочка. Вот она села на ромашку. На крыльях у нее четкие узоры. На что они похожи? У меня дома на стене висит цветная карта. На карте вьются синие линии — это реки. Посередине — кружок и надпись МОСКВА. Это город, в котором я живу. И я подумал: “Крылья бабочки похожи на эту карту. Может быть, узоры — это горы и реки? А кружки — города?”
Может быть, крылья бабочки — это карта страны, в которой еще никто не бывал».
Фантастический мир Сапгира впускает в себя только тех, кто умеет видеть чудеса. Он открывает детям тайну обычных вещей. Как, например, появился бутерброд? По его мнению, так:
Чудак математик
В Германии жил.
Он булку и масло
Случайно сложил.
Затем результат
Положил себе в рот.
Вот так Человек
Изобрел Бутерброд.
В человеке с длинными усами можно увидеть жука-дровосека:
А может быть,
это Был жук-дровосек
И лишь притворялся,
Что он — человек?
В зимнем пейзаже можно услышать шевеление снега:
Снег лег на селе, как кулек на столе.
Снег стогами намело.
А река, как стекло.
Смотрят сосны и кусты.
Кот, коза,
Я и ты.
А можно вдруг почувствовать вкус знакомого плода:
Что за ЛИ?
Что за МОН?
В звуках нету смысла.
Но едва шепнут: «ЛИ-МОН»,
Сразу станет кисло.
В звуках, убеждает нас поэт, есть смысл. Только он запрятан, как варенье (или соленые огурцы) в консервную банку, которую с помощью воображения надо вскрыть. Загадочное словечко «Черабура» привязывается так крепко, что «отклеиться» от него можно, только если громко заорать и передать его вороне. И та с чудовищным криком «Черабура!» улетает прочь. А кораблекрушение изображается в зашифрованной звуковой симфонии под названием «Варахия»:
В море — буря,
в буре — мрак.
Заворочался варак,
барку поднял, уронил,
капитана сохранил...
Что тут поделаешь, когда «в мире — мрак», когда «море вывернул варак»? Только и остается, что идти ко дну и жить там «между пушистыми шаршунами и золотистыми вархунами»... Дети, конечно, поймут, о чем речь, хотя встретятся со словами незнакомыми. Понимаем же мы знаменитую фразу академика Щербы насчет «глокой куздры», которая «штеко будланула бокра и курдячит бокренка»...
На звуковой игре основаны многие произведения Сапгира, в том числе те, что вошли в его «Азбуку» и «Букварь». В этих книгах представлены разные жанры: скороговорки,загадки, пословицы, перевертыши, шутки, сказки, маленькие рассказы... Изумительная образность дает пищу фантазии ребенка, преображая знакомые предметы. Вот на глазах «раскрывается» буква Ф:
Я в музее
видел вазу,
букву Ф
узнал я сразу.
Поэтическое мастерство Сапгира безгранично, но дело здесь не в технике, отточенной за многие годы работы, а, конечно, в особом даре видеть и слышать не так, как другие. Стихи Сапгир писал с детства — одно даже было напечатано в «Пионерской правде». Его первая детская книжка появилась в 1960 г. Называлась она просто — «Первое знакомство». Очень скоро его стихи знали наизусть, а такие, как «Людоед и Принцесса» или «Крокодил и Петух», давно стали классикой.
Когда-то я совершенно влюбилась в короткие рассказы Сапгира: «Я видел, как мальчик отрывал мухе крылья. Я сам когда-то оторвал ножки у паука. А потом распевал: “Коси- коси, ножка!” Прошло много лет. Теперь мне стыдно. И делал я жестокое дело. И песенка моя была без смысла.
Когда на экране телевизора я вижу картины войны и слышу походные марши, я думаю: “И дело их жестокое. И песни их без всякого смысла’’».
Поэт всерьез разговаривает с детьми о смысле, о большом смысле жизни, который постепенно раскрывается малышу в поэзии, красоте, доброте. Познавая мир, ребенок, ведомый поэтом, учится смеяться и радоваться, учится думать и волноваться:
Утром в комнату
мою Бабочка влетела.
Села на краю
Стола,
Крылышками покачала,
Усиками повела
И вспорхнула, Улетела...
Что сказать она хотела?
Озадачивая детей вопросами, чудесный выдумщик Сапгир приобщает их к творчеству. Вспомните его гениальное стихотворение «Тень-олень»:
Тень рогатая луны,
Тень березы,
тень сосны,
Тень куста,
тень ручья,
Тень хвоста,
тень ружья.
То крадется в полумраке
Тень человека за тенью собаки...
Эти стихи можно превратить в игру, в которой дети должны повторить своими движениями то, о чем говорят стихотворные строчки, изобразить все эти и последующие «тени». И тогда вы увидите, как в этом волшебном театре материализуется радость от встречи с поэзией.
70 лет со дня рождения ВЛАДИСЛАВА КРАПИВИНА
Владиславу Петровичу Крапивину 14 октября исполняется 70 лет. Встретила в одной из публикаций о нем словосочетание «культовый писатель» и загрустила: раньше приклеивали одни ярлыки, теперь другие. Главное — найти расцветку поярче, чтобы замаскировать суть творчества писателя и собственное его незнание.
Раньше умилялись и ахали, глядя на «крапивинских мальчиков», которые были «всем ребятам пример», теперь рассуждают о христианских мотивах в его произведениях, о философии, якобы резко изменившейся, упрекая чуть ли не в перерожденчестве.
Молодым и зубастым его критикам давно хотелось сказать: ребята, не суетитесь, не вы изобрели такую методу, когда ваши мысли и мысли писателя существуют как пресловутые «мухи и котлеты» — отдельно. Можно читать Крапивина, но совершенно его не прочитать, что и доказывают бойкие измышления 1990-х и 2000-х. Мне кажется, критики Крапивина совсем стыд потеряли, так что ему, вовсе не нуждающемуся в защите, и самому пришлось отвечать и отбиваться, тратить драгоценное время на чужие глупости. Впрочем, оставим эту неконкретную полемику, не для юбилейной она заметки.
О Крапивине пишут много, и это доказательство того, что автор по-прежнему волнует и задевает читателей. У него и ныне много поклонников, а увлекательнейшие их беседы с писателем в Интернете — свидетельство глубокой читательской заинтересованности.
Основные факты биографии писателя общеизвестны. Владислав Петрович Крапивин родился в Тюмени, в семье педагогов. Окончил факультет журналистики Уральского государственного университета имени А. М. Горького. Еще во время учебы стал штатным сотрудником газеты «Вечерний Свердловск». В течение нескольких лет работал в журнале «Уральский следопыт». Первая его книга — сборник рассказов «Рейс «Ориона» — вышла в Свердловске в 1962 г. Он сразу же проявил себя как автор самобытный, с собственными идеями и вполне определенными взглядами на жизнь, на взаимоотношения детей и взрослых, на воспитание. В дальнейшем он эти взгляды развивал и углублял.
Еще до выхода первой книги, в 1961 г., Владислав Крапивин создал детский отряд «Каравелла». Ребята, ведомые мудрым наставником, осваивали морское дело, учились фехтованию, занимались журналистикой, но главное — постигали азы общения, законы человеческого общежития, учились жить в коллективе, где интересы каждого не противоречили общим интересам, где воспитывали любознательных и хороших людей.
Отряд, впоследствии ставший знаменитым, существует и поныне. Более тридцати лет его возглавлял Владислав Петрович, потом руководить «Каравеллой» стали молодые выпускники отряда.
Литературное творчество писателя тесно связано с «Каравеллой». В общении с детьми он находил своих героев, переносил на страницы своих книг сложные детские проблемы, помогал читателям в поисках ответов на мучившие их вопросы. Но нельзя сказать, что «Каравелла» — его творческий полигон, он смотрел на судьбы детей в современном мире гораздо шире. Просто он делал для детей, что мог, всегда стараясь их понять и защитить.
Он вошел в литературу в благоприятные 1960-е, когда взрослые повернулись к детям, заговорили об уважении к ним, к их правам. Первые книги Крапивина «попали в струю». Его мальчишки, честные, отважные, трудолюбивые, стойкие, готовые прийти на помощь более слабым, преданные своей мечте, стали воплощением романтического идеала того времени, когда многие верили в построение добрых и справедливых отношений между людьми.
Однако период иллюзий быстро прошел. Крапивин же, никогда не идеализировавший реальность, остался верным своему главному принципу — помогать детям находить точку опоры в жизни, далекой от идеала. «Жить с закрытыми глазами все равно нельзя», — сказал он однажды, и это, по-моему, и есть его кредо: мужественно и без оглядки на привходящие обстоятельства говорить правду о реальности.
На всю жизнь запомнилось мне выступление Владислава Петровича на Всесоюзном совещании по детской литературе в начале 1970-х. Тогда активно принялись управлять литературно-издательским процессом. Речи произносили одинаково скучные и гладкие в соответствии с решениями очередного съезда.
И вот подошел к трибуне высокий, спортивного вида молодой человек, оказавшийся знаменитым писателем из далекого Свердловска, и стал говорить об истинных детских проблемах, острых и жизненно важных, об ответственности взрослых, приучающих детей к лицемерию и потакающих лжи.
Что-то было в этом от донкихотства, но его смелость и прямота восхищали, поскольку были обдуманными и выстраданными. Он говорил, что думал, совершенно не оглядываясь на окружающих. Таким он и остался в моем восприятии на всю жизнь. Когда о позднем периоде его творчества говорили, что Крапивин повторяется, перепевает сам себя, это было явное искажение фактов. Критики не улавливали, что он «бьет в одну точку», сохраняя верность себе, своим принципам, своему герою, своему стилю.
Хотя, должна признаться (может быть, потому, что я не мальчишка), в его книгах меня более всего волновали не герои, а сама фактура письма, литература в чистом виде. Как не откликнуться на его поразительные описания природы — недаром среди своих любимых писателей он называет Паустовского!
В повести «Возвращение клипера «Кречет» немалое значение для передачи душевного состояния героя имеют эти знаки слияния с природой, прекрасные сами по себе, такие, которые читатель никогда не пропустит, чувствуя, что в них заключено нечто важное для понимания происходящего: «Конечно, как все люди, Владик любил солнечную погоду. Но такие вот шумные дожди (если они нечасто) он тоже любил.
Прилетающий со штормом дождь промывает город. Улицы делаются гулкими, просторными и блестящими. Пасмурное небо только на первый взгляд серое и скучное, а на самом деле у клочковатых облаков разные краски: то пепельные, то синеватые, то с желтоватым проблеском далекого солнца. То бархатисто-лиловые. И мчатся, мчатся эти облака, смешиваются...»
Цитировать Крапивина — одно удовольствие, жаль останавливаться, потому что стремительные изменения в природе готовят читателей к событиям невероятным. «Дождь ослабел», — продолжает автор, но ему на смену приходит ветер: «Владик захлебнулся влажным воздухом. И засмеялся. Ветер волок вдоль улицы груды запахов. Если бы запахи можно было раскрасить, то получился бы удивительно разноцветный ветер. Струи воздуха пахли мокрыми желтыми скалами, коричневым кофе из раскрытых дверей магазинчиков и кафе, золотистыми цветами сурепки, серебряной пылью прибоя, оранжевыми апельсинами с лотков, но больше всего темно-зелеными и бурыми водорослями. Теми, что остаются на набережных после набега штормовых валов. Владик зажмурился, будто охапку таких водорослей кинули ему в лицо... И опять чуть не полетел с ног. Это ветер дернул зонте удивительной силой».
Вот-вот события приведут героя в сказку, но сам-то он остается реальным, живым, как и остальные крапивинские мальчишки, встреченные в похожих приморских городах или в иных краях. Читатели особенно ценили психологическую сложность и достоверность характеров, найденных в жизни и оставшихся под пером писателя живыми. В одном из интервью Крапивин говорил, что его интересуют прежде всего люди: «Не знаю, как другие, а я начинаю писать тогда, когда у меня возникает образ, мысли о какой-то судьбе, о каком-то человеке».
Почта у Крапивина всегда была огромная и содержательная. С ним делились мыслями и сомнениями, ему открывали тайны, раскрывали мечты и благодарили за поддержку. Немногие могут похвастаться такой искренней и доверительной перепиской.
Вот отрывок из письма 11-летней девочки о книге «Валькины друзья и паруса»: «...Больше всего мне нравятся книги о мальчишках. Мне очень нравится с помощью книг узнавать их характеры. Ведь в каждом человеке есть что-то таинственное, загадочное, скрытое в глубине души его, и все эти тайны, загадки иногда приходится постигать нелегким путем, а иногда и совсем запутаться в характере человека, так и не узнав его тайны. Чаще всего такие характеры бывают у мальчишек с их тайнами и мечтами. У девочек гораздо проще, поэтому больше всего книги бывают о мальчишках...» Так что и девочки из книг Крапивина могут извлечь некоторую пользу!
Шучу, конечно, но то, что читатели его разнополые и разновозрастные — установленный факт. Многие читатели его книг, вырастая, продолжают интересоваться его творчеством. А были времена, когда взрослые читали Крапивина «по служебной необходимости»: когда выискивали в его книгах «непедагогичные» нападки на взрослых и прочую крамолу. Особенно возмущала чиновную верхушку непочтительность некоторых героев Крапивина к педагогам: например, когда Севка Глущенко (повесть «Сказки Севки Глущенко») назвал учительницу Гету Ивановну дурой. Такого вообще нельзя! Даже если потом мама объяснит Севке, почему нельзя.
По Крапивину, унижать нельзя никого. Добро, конечно, должно быть с кулаками и с острым языком, и надо уметь постоять за себя, за друга, за правду. Но если кулаками работать чересчур активно, то недолго оказаться не борцом за Добро, а самым что ни на есть носителем Зла. Добро проявляется в конкретных вещах, и писатель всегда говорил детям, что нужно оставаться на его стороне в каждом своем помысле и поступке.
Его книги оставались любимыми в разные времена. Нет никакой возможности перечислить даже самые читаемые, самые популярные. Но все-таки некоторые названия, которые многое говорят о тематике и проблематике его книг, напомню: «Брат, которому семь», «Звезды под дождем», «Оруженосец Кашка», «Бегство рогатых викингов», «Тень Каравеллы», «Всадники со станции Роса», «Мальчик со шпагой», «Летящие сказки», «Мушкетер и Фея», «Трое с площади Карронад», «Журавленок и молнии», «Застава на Якорном поле», «Выстрел с монитора», «Белый шарик матроса Вильсона»,
«Легенда о Хранителе», «Взрыв Генерального штаба», «Тридцать три — нос утри...».
Книги Крапивина регулярно переиздавались, переведены на многие языки. Писатель — лауреат множества премий, в частности премии Ленинского комсомола, премии имени А. Гайдара, премии имени А. Грина, премии имени Д. Н. Мамина-Сибиряка, кавалер орденов Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, награжден медалью «За доблестный труд», знаком ЦК ВЛКСМ имени А. Гайдара. Он является почетным гражданином Екатеринбурга, в котором жил и работал более сорока лет.
В 2006-м совместно с Ассоциацией писателей Урала и Региональным общественным фондом Владислава Крапивина он учредил Международную литературную премию своего имени.
С 2007 г. Владислав Петрович живет в родной Тюмени. Он продолжает писать, преподает в Тюменском госуниверситете, руководит школой литературного мастерства.
О влиянии творчества Крапивина на современную литературу (не только детскую) пока говорится вскользь, но ощущение и понимание этого влияния есть. Его можно обнаружить прежде всего у тех, кого называет сам писатель. Оно чувствуется и в напряженной, способной потрясти до слез прозе Натальи Со- ломко, бывшей воспитанницы «Каравеллы», и в психологически тонких рассказах и сказках Сергея Георгиева, и в фантастике Сергея Лукьяненко...
В конце 1970-х был проведен большой опрос, посвященный любимым героям подростков. Единственным современным героем, включенным в читательский список, был Сережа Каховский из повести Крапивина «Мальчик со шпагой». О нем как о человеке, которому хочется подражать, рассуждали многие дети. С тех пор «путеводными звездами» читателей стали и герои цикла о Джонни Воробьеве, и цикла «В глубине Великого Кристалла», которые не останавливаются в поисках идеала. Это отвечает целям писателя, который всегда заботился о том, чтобы его читатели стали хорошими, ответственными людьми.
«Человек отвечает за ВСЁ: за детей, за стариков, за мир на Земле, за будущее планеты, за само звание Человека!.. Я за такой этический принцип!» — восклицает В. П. Крапивин. Он продолжает бороться за сохранение в своих читателях веры в такое мироустройство, где человек может раскрыться как личность, где не будет места жестокости, корысти, предательству, где зло не будет править бал. Потому-то во всех (а не только в сказочных и фантастических) произведениях 1990-х и 2000-х существуют у него философские, символические образы вроде Дороги или Великого Кристалла и встречаются герои, приоткрывающие завесу, за которой может быть найдена истина. И хотя познать ее каждый должен сам, счастье, если рядом окажется такой Командор, как писатель, педагог, старший друг Владислав Петрович Крапивин.
Кюбилею Тамары Крюковой
В октябре, 14 числа, отметит юбилей Тамара Шамильевна Крюкова — одна из самых по-пулярных у детей современных писательниц. Она родилась во Владикавказе, окончила факультет иностранных языков Северо-Осетинского университета, работала переводчиком в Египте, некоторое время преподавала английский язык в Московском институте геодезии, картографии и аэрофотосъемки. Несколько раз вместе с мужем отправлялась в долгосрочные командировки в Южный Йемен и Египет. После начала войны в Южном Йемене детей, среди которых был и пятилетний сын Крюковой, эвакуировали в Россию.
Письма к сыну и легли в основу ее первой книги — «Тайна людей с двойными лицами» (1989). Однако сама писательница считает началом своей литературной карьеры 1 апреля 1996 г., когда одновременно в трех издательствах вышли ее книги. Она — автор весьма и весьма плодовитый: после указанной выше даты у нее было от 15 до 47 публикаций в год (включая напечатанное в периодике)!
Тамара Крюкова много пишет для детей разных возрастов. Для малышей она сочиняет стихи, сказки и оригинальные «обучалки». Среди ее книг для самых маленьких: сказки «Паровозик Пых», «Автомобильчик Бип», книги стихов «Почтальон», «Раз — ступенька, два — ступенька», «Сколько рожек, сколько ножек?», «Стала курочка считать», «Кабачок». Сборники стихов «Здравствуй, школа!», «Обучайка», две «Азбуки» и «Устный счет», веселый букварь «От А до Я», «Задачки-шутки»,
«Задачки-сосчитайки», «Арифметика малышам» также адресованы дошкольникам и ученикам младших классов.
Тамара Крюкова — один из авторов учебника русского языка для 1-го класса. А самая знаменитая ее книга для маленьких — «Сказки Дремучего леса» — издана на шести европейских языках. Младшие школьники с удовольствием читают сказки и рассказы, вошедшие в книги «Аллее-оп! или Тайна Черного ящика», «Дом вверх дном», «Чудеса не понарошку», «Ровно в полночь по картонным часам», «Блестящая калоша с правой ноги». Все эти произведения написаны с юмором, что помогает читателям легко воспринять ясные воспитательные идеи.
Ее книги, адресованные подросткам, отличаются замечательным знанием детей и занимательностью. Приключения — главная движущая сила ее произведений. Благодаря умению писать, как говорили дети, «интересно и завлекательно» она сразу завоевала читательские симпатии.
В 1990-е гг. новые писательские имена появлялись редко, о проблемах детей писатели как будто позабыли, тогда как в книгах Крюковой можно было найти доброе человеческое отношение, теплоту, понимание и участие. За ее книгами для подростков в библиотеках выстраивались очереди, их читали запоем и ждали продолжений... Во многом благодаря книгам Тамары Шамильевны у огромного количества детей сохранился интерес к чтению.
Учитывая потребности читателей и не отвергая веяний моды, писательница успешно освоила жанр фэнтези. У первых подобных книг, образовавших трилогию — «Гордячка», «Заклятие гномов», «Кубок чародея», — было иное жанровое определение: роман-сказка. «Гений поневоле» назван фантастической повестью, а «Лунный рыцарь» — романом... Но в одном из переизданий «Хрустальный ключ», который также, по сути, сказочная повесть, или, в авторской версии, роман- сказка, определен как «волшебный триллер».
Впрочем, как ни называй, магия, мистика, ворожба присутствуют в ее книгах обязательно, заманивая читателей в сюжетный лабиринт. Стилистика Крюковой такова, что за сложными грамматическими конструкциями, насыщенными множеством эпитетов и сравнений, читатели следуют, как за движениями рук шамана, поддаваясь колдовству и не обращая внимания на прямолинейность некоторых поучений. Читатели обращают внимание на язык Крюковой, и их, в отличие от исследователей литературы и критиков, не смущают длинноты, банальные сравнения и обильные красивости. Напротив, подростки находят полное соответствие между «слогом» и атмосферой происходящего.
Вот, например, начало повести «Ведьма», прочитанное мною на официальном сайте писательницы: «Дорога вилась среди горных уступов, покрытых пышной южной растительностью. Кое-где слоистые скалы высились почти отвесно и казались рукотворными, словно неведомый великан принялся возводить стены, но, так и не достроив, забросил свое занятие. То тут, то там на уступах гнездились нарядные белые и розовые кусты олеандра. Каждый поворот таил в себе новые открытия, но особенно захватывало дух, когда автобус вдруг выныривал к морю и перед глазами открывалась бескрайняя синь. Небо и водная гладь сливались в единую голубую даль, и лишь размытая акварельная линия горизонта отмечала границу между двумя стихиями — воздухом и водой».
Не успеваешь погрузиться в эту «описательность», как тебя захватывают события, разворачивающиеся столь стремительно, что едва поспеваешь следить за ними и разбираться в «расстановке сил». Яркая событийность и увлекательность — постоянные величины в книгах Крюковой — очень точно удовлетворяют потребностям подростка. Движение сюжета ее книг легко переводится на язык кинематографии: не случайно по повести «Костя + Ника» снят одноименный фильм, да и остальные истории Крюковой (к уже названным следует добавить «Ловушку для героя») так и просятся на экран.
А ведь для этого нужен не только сюжет, но и герой с ярким характером. Такие герои у Крюковой всегда есть. В «Ведьме» каждый персонаж — находка: и скромница Тоня, обладающая невероятной способностью подчинять людей своей воле, заставляя их делать то, что она хочет, и красавица Людка, также легко манипулирующая людьми... Да все, абсолютно все обитатели летнего лагеря индивидуализированы, своеобразны, не похожи друг на друга. Описывая своих героев, автор не боится давать им прямые характеристики, словно не надеется, что читатели разберутся в их словах и поступках самостоятельно. Но ведь это идет от традиций русской литературы — вспомним бессмертное школьное: авторские характеристики персонажей... Людку нам представляют так: «Не прошло и трех дней, как Людку знал весь лагерь. Несмотря на свою манеру держаться, словно госпожа среди вассалов, а может быть, благодаря этой манере Людка на редкость легко заводила приятельские отношения. Она умела вовремя сойти с пьедестала, чтобы обменяться парой фраз или улыбкой, и с первого раза запоминала все имена.
Людка была всеобщей любимицей и прирожденным лидером. Ребята помладше ей во всем подражали и с радостью исполняли любые ее поручения. Старшие старались завязать с ней дружбу. Те немногие, кому Людка казалась чересчур заносчивой, наглой или шумной, старались держать свое мнение при себе. Так люди не афишируют своего равнодушия к признанным шедеврам литературы и искусства, боясь, что их заподозрят в дурном тоне.
Даже воспитатели и вожатые подходили к Людке с особой меркой. Она могла найти ключик к любому сердцу и обойти запреты, мешающие ей отдыхать на полную катушку. Она пользовалась таким авторитетом у ребят, что при необходимости могла заставить их ходить по струнке, точно так же, как создать проблемы. Поэтому воспитатели смотрели сквозь пальцы на то, что она не слишком строго придерживалась режима, покуривала и порой по мелочи нарушала дисциплину. То, что запрещалось другим, Людке сходило с рук».
В одном из интервью, которые Тамара Крюкова дает в большом количестве, она признается: «Когда ребята читают литературу, построенную только на сюжете, им часто не приходится ставить себя на место героев, учиться чувствовать, выбирать тот или иной правильный поступок. Я иду по пути, по которому шел и мой любимый детский писатель Юрий Сотник, то есть стараюсь тщательно выписывать психологические портреты своих героев, объяснять мотивы их поступков. Вероятно, по этой причине школьники шлют мне письма, в которых просят совета в разрешении той или иной ситуации. Меня поразило то, что сегодня, когда и детей, и взрослых с помощью рекламы, телевидения, книг зомбируют на прямо противоположные чувства — эгоизм и соперничество, внушают: “Думай о себе!”, "Забудь обо всем, кроме себя!”, “Ты, только ты достоин самого лучшего!”, герои моих книг нравятся подросткам, прежде всего потому, что они — хорошие друзья, на них можно положиться, они порядочные, честные! Это то, к чему дети тянутся!»
Впоследствии в своих высказываниях писательница пошла гораздо дальше и заговорила о духовной сущности своих книг, по существу, о вере. Не стану об этом рассуждать, поскольку эта тема, по моему убеждению, не может выходить в литературе для детей на первый план и тем более детям навязываться. Лучше снова предоставлю слово писательнице: «У меня есть цикл, который начинается с романа-сказки “Гордячка”, в котором каждая книга посвящена каким-то качествам: гордости и гордыне, вере, преданности, мести. И это идет в фэнтезийной, сказочной форме. Дети читают, не задумываясь, что их чему-то учат, а потом пишут письма, где говорят, что изменились после прочтения моих книг.
А вообще, я надеюсь, что мои книги подводят детей к чтению духовной литературы. Чтобы книга не отталкивала ребенка, особенно подростка, нужно, чтобы он видел, что в книге все, как в жизни. Чтобы подросток поверил героям книги, они должны говорить на том же языке, что и он. Я не призываю к ненормативной лексике, которой, конечно, не должно вообще быть в литературе. Ее использование свидетельствует о том, что автор таким образом пытается компенсировать не-достаток таланта. Тем не менее некоторые современные жаргонные словечки должны присутствовать, чтобы сделать героя живым. Но только в речи героев, в речи автора этого быть не может.
В моих книгах говорится о христианских истинах, о морали, но эти истины как бы зашифрованы. Логика развития сюжета и пути главного героя может подвести к тому, что читателю становится ясно: добро не может мстить, идти по головам, хватать меч и рубить. Моя литература рассчитана скорее на то, чтобы подвести детей из нецерковных семей к вере».
Современностью, лексики рукопись «Ведьмы» меня прямо- таки поразила, особенно одна фраза, принадлежащая, естественно, не автору, а героине: «И что с того, если у него девушка? — с вызовом спросила Людка. — Если б мне нравились только те парни, у которых нет девушек, я бы до сих пор целкой ходила...»
Так что смелости и отсутствия лицемерия Тамаре Крюковой не занимать, но важнее другие ее внутренние установки: «Я для того и пропускаю своих героев через экстремальные ситуации, чтобы читатели на их примерах учились решать свои проблемы. Может быть, потому эти романы читают не по одному разу — как своеобразный “учебникжизни”. Однажды я выступала в школе, и ребята, которые уже были знакомы с моими книгами, выстроились в очередь: каждый хотел поделиться своей проблемой. Они решили, что я могу им что-то посоветовать как психолог, хотя вокруг них много взрослых, которые могли бы помочь. Порой сложно говорить с родителями о своих проблемах. Кто-то не хочет расстраивать предков. Кто-то не находит у них понимания. Иногда трудно подойти к маме и сказать: “Я поругалась с мальчиком. Что мне делать?” А та в это время думает: “Тоже мне проблема! Меня собираются уволить с работы — вот это серьезно!” А когда мама на примере книжного героя увидит, что человек тринадцати-шестнадцати лет способен пережить настоящую трагедию и может чувствовать себя одиноким рядом с самыми близкими людьми, то она изменит свое отношение к проблемам дочери или сына. Как-то одна женщина мне сказала: «После того как я прочитала “Ловушка для героя” и “Гений поневоле”, то стала смотреть на подростков другими глаза-ми». А ведь это самое главное, чтобы люди понимали друг друга. Я пишу для того, чтобы вы научились быть счастливыми, ведь каждый этого достоин».
Тамара Крюкова много встречается со своими читателями, выступает в школах, библиотеках, детских домах, особенно во время Недели детской книги. Ее творчество всегда вызывает интерес у детей, а многим подросткам оно дает душевные силы. Зная, что писательница искренне сочувствует им, дети доверяют ее наставлениям.