Семяновская А. Инсценировка по книге Льва Рубинштейна "Дедушка русского флота" / А. Семяновская // Школьная библиотека. – 2011. – № 8. – С. 91-94.

Дата публикации: 22 июня 2022.

Инсценировки по книге Льва Рубинштейна «Дедушка русского флота»

ВЕДУЩИЙ: Подрастал будущий царь Пётр Вели­кий. Юный Пётр, как и дру­гие мальчишки, любил иг­рать в солдатиков. Только его солдатики были не де­ревянные и не оловянные.

Для потех Петра собрали целый полк ребят в селе Се­мёновском, да целый полк в селе Преображенском. Сам Пётр состоял на службе в Преображенском полку.

Эти потехи не были просто играми. Военному делу обучали специально подобранные специа­листы. Они всё делали по-настоящему, даже стреляли из пушек, правда, не картечью и ядра­ми, а... репой.

Несли эти полки и настоящую караульную службу. Обо всем этом написано в книге Льва Рубинштейна «Дедушка русского флота». И се­годня мы с вами поговорим о Петре Великом, книге Льва Рубинштейна и посмотрим несколь­ко инсценированных эпизодов из этой интерес­ной, поучительной и увлекательной книжки.

Вот какая история произошла однажды у во­рот, ведущих к царскому дворцу.

КАРАУЛ

СЦЕНКА № 1

У ворот стоят караульные.

1- й КАРАУЛЬНЫЙ: Утром зябко. (Поёжива­ется.)

2- й КАРАУЛЬНЫЙ: Да-а-а.

1- й КАРАУЛЬНЫЙ: Смотри, на дороге пыль клубится. Видать, кто-то едет.

2- й КАРАУЛЬНЫЙ: Так и есть: кто-то едет.

1- й КАРАУЛЬНЫЙ. Целый поезд! Всадники- то скачут рысью. Все в ярких кафтанах, жёлтых и красных, шитых золотом.

2- й КАРАУЛЬНЫЙ: А в центре, гляди (смот­рит из-под ладони), огромная карета. Золотом изукрашена.

1- й КАРАУЛЬНЫЙ.: Три пары коней впряжены...

2- й КАРАУЛЬНЫЙ: Да каких дюжих, сытых.

1- й КАРАУЛЬНЫЙ: А первый-то всадник свистит: мол, поберегись, дай дорогу.

2- й КАРАУЛЬНЫЙ: Да-а. Видно, важный бо­ярин едет.

(Караульные скрестили пики перед всадниками. Не пропускают.)

1- й КАРАУЛЬНЫЙ: Стой! Вы кто? Куда еде­те?

2- й КАРАУЛЬНЫЙ: Пропуск! (Первомукара­ульному) Спешиваются. Идут сюда.

ПЕРВЫЙ ПОДОШЕДШИЙ: Вы что, ума ли­шились?

ВТОРОЙ ПОДОШЕДШИЙ: Не видите, что ли? Едет знатный боярин Троекуров к государы­не царице Наталье Кирилловне!

ТРЕТИЙ ПОДОШЕДШИЙ: Какой ещё вам пропуск?

1- й КАРАУЛЬНЫЙ: Браниться не велено.

2- й КАРАУЛЬНЫЙ: А без пропуска не пус­тим.

(Подходит старший караула в треуголке, лихо на­детой набекрень.

С ним новые караульные.)

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ: Федька?

(Появляется боярин. Рука, унизанная кольцами, неторопливо поглаживает бороду.)

ФЕДЬКА: (он же старший караула). Без про­пуска нельзя. Таков генеральский указ.

БОЯРИН: Федька, побойся ты Бога, родного отца не узнал! Погоди, уж я до тебя доберусь! Я те покажу с Конюховыми детьми в игрушки иг­рать!

ФЕДЬКА: Ничего не знаю. Отец ли, чужой ли человек, а только для проезда на полковой двор надобен пропуск, по-другому называется па­роль. А кто того пароля не знает, велено тащить в съезжую избу, и пущай господин генерал сам разберётся. А мы караул, у нас указ есть.

БОЯРИН: Меня, боярина Троекурова, в съез­жую избу? Видать, у тебя, парень, в голове шу­мит. Не поеду.

ФЕДЬКА: Как знать, а только пустить не могу.

(Среди людей, сопровождающих боярина, движе­ние. Они удивлены. Слышны возгласы недоумения.)

БОЯРИН: Отца-то родного! Срам! Навеки срам перед людьми!

ФЕДЬКА: Ежели кто будет шуметь или бра­ниться, то указано бить в барабаны, всё войско поднимать к ружью.

(Барабанщик приподнял палочки в ожидании ко­манды.

Боярин обхватил голову руками и минуты две разглядывал своего сына.)

БОЯРИН: Новомодные обычаи (фыркает)-. кафтан до колен, рукава до ладоней, на голове гнездо вороны! Разодели боярского сына!

ФЁДОР: У нас таковых слов не любят. Мы го­сударево войско. А кому не нравится, милости просим — до Москвы три версты.

(Среди сопровождающих боярина людей снова волнение. Слышны негромкие возгласы.)

БОЯРИН: Охальник! Погоди ужо, доберусь до спины твоей! Вези отца родного на съезжую! Согласен!

(Федька (он же капитан) делает знак караулу. Те указывают направление к съезжей избе. Фёдор стоит в задумчивости. Караульные переговариваются.)

1- й КАРАУЛЬНЫЙ: Здорово мы их!

2- й КАРАУЛЬНЫЙ: А капитан-то каков? Род­ного батюшку не испужался.

1- й КАРАУЛЬНЫЙ: Да-а. Попадёт ему?

2- й КАРАУЛЬНЫЙ: Как знать... Служба есть служба. Действовать надо по указу.

Появляется юный царь Пётр.

ПЁТР: Фёдор, приехал за тобой отец. Не нра­вятся ему наши дела.

Хочет он тебя забрать из полка и посадить в терем с няньками, чтобы ты ел, спал и звёзды считал, пока тебя не женят. Нравится тебе такая жизнь?

ФЁДОР: Не нравится, господин бомбардир.

(Караульные прислушиваются к разговору. Пётр отводит Фёдора в сторону. Говорит тише.)

ПЁТР: Отказать боярину — матушку обидеть. Значит, надобно отдать тебя отцу...

ФЁДОР (помолчав). Не изволь, государь, ме­ня выдавать. Что мне в тереме-то делать? Я ка­питан!

ПЁТР: Тогда вот что... (Пётр приблизился к Фёдору). Беги!

ФЁДОР: Как бежать, господин бомбардир?

ПЕТР: Скройся, куда знаешь, чтоб я тебя не видал до праздника. А я тут боярина-то уломаю. Авось сменит гнев на милость. Понял?

ФЁДОР: Как не понять! Понял, господин бомбардир.

ПЁТР: Как сменишься с караула, чтоб я тебя больше не видел. Пётр, посмеиваясь, уходит.

ФЁДОР (как бы про себя). К Лёшке пойду, в Измайлово.

ВЕДУЩИЙ: Следующая сценка — Измай­лово во времена юности Петра I.

Измайлово — старинный уголок современ­ной Москвы. Здесь сохранились архитектурные памятники средневековья. Сегодня это место, где есть музеи, где тихо и уютно. Люди любят здесь отдыхать.

А теперь перед вами оживёт одна из страниц далёкого прошлого.

БОТИК

СЦЕНКА №2

(У сарая сидит мальчишка и неумело напевает или говорит размеренно, речетативом.)

ЛЁШКА:

Из-за моря, моря синего,

Из-за глухоморья зелёного,

От славного города Веденца

От того-де царя ведь заморского

Выбегали, выгребали 30 кораблей,

Тридцать кораблей и един корабль...

(В сарае громко закудахтала курица. Лёшка постучал в стенку. Из сарая ответили сту­ком и тихо спросили.)

ФЁДОР: Никого не видать?

ЛЁШКА: Никого... Вылезай. (Оглядывается.) Нет! Стой! Идут! (Поёт, как ни в чём не бывало.)

Посмотрят казаки,

Они на море синее,

От того зелёного

От дуба крековистого

Как бы бель забелелася -

Забелелися на кораблях

Паруса полотняные.

(Подходит мать Лёшки.)

МАТЬ: Нишкни, ирод? Я тебя зачем посади­ла? Хохлатку стеречь! А ты песни поёшь! Да и ка­кие песни! За такую песню, олух, тебя в Москву да в царский застенок...

ЛЁШКА: Отчего, матушка?

МАТЬ: Оттого, что песня казацкая, вольная, её петь не велено.

ЛЁШКА: Да ведь это песня батюшки!

МАТЬ: Молчи, ирод! Про отца-то своего по­меньше рассказывай. Не ровён час, услышит кто... С кем ты тут говорил?

ЛЁШКА: Ни с кем.

МАТЬ: Врешь! Я сама слышала голос чужой. Кого ты прячешь?

ЛЁШКА: Да никого, матушка...

МАТЬ: Пойду посмотрю.

(Мать вошла в сарай. Курица снова закудахтала. Вскоре мать вышла.)

МАТЬ: Снеслась. Снеслась! Вот смотри. (По­казывает яйцо на ладони.) Уже давно снеслась. А ты сидишь, лодырь, песни поёшь! Да всё про корабли, да про казаков (Боязливо оглядывает­ся). Я из тебя отцову дурь-то повышибу! Не для того люди на земле родятся, чтоб по воде пла­вать. Рыба в воде, а человек на сухопутье. А кто на воде плавает, тому не сносить головы. От Москвы до моря год прошагаешь — не дойдёшь. Ты смотри у меня!

(Мать погрозила кулаком и торопливо ушла.)

ФЁДОР: Лёшка, а Лёшка! Ушла?

ЛЁШКА: Ушла.

ФЁДОР: Вылезать?

ЛЁШКА: Сиди, нынче день неспокойный.

(Лёшка замурлыкал ту же песню. И тут перед ним появились два человека.)

ПЁТР I: Ты кто?

ЛЁШКА: Я сторожев сын. (Низко кланяется).

ПЁТР: Звать как?

ЛЁШКА: Лёшка.

ПЁТР: Ты что пел?

ЛЁШКА: Это песня мореходная. Это про ладьи.

ПЁТР:. Я слышал, что мореходная. «Забеле­лися на кораблях паруса полотняные...» А даль­ше как?

(Лёшка молча смотрит на незнакомца.)

ПЁТР: Ну, что ты молчишь? Не бойся!

ЛЁШКА: Матушка не позволяла таковы пес­ни петь.

ПЁТР: А я позволяю.

ЛЁШКА: (Вздыхает.) Дальше так поётся:

А не ярые гагами на сине море

Выплыли, выгребали тут казаки

Среди моря синего...

ПЁТР. Казаки?

ТИММЕРМАН: Мейнгер Питер, не слушайте эту песню. Это воровская песня!

ПЁТР: Отстань, мейнгер! Разве казаки и по морю плавали?

ЛЁШКА: (Гордо) Ещё как! По синему морю Хвалынскому да к дальнему Персиянскому бе­регу...

ПЁТР: Откуда знаешь?

ЛЁШКА: Слышал.

ПЁТР: А дальше? Песня-то как дальше поётся?

ЛЁШКА: Дальше забыл.

ПЁТР: Эх ты, певец! А что за сарай?

ЛЁШКА: Боярина Никиты Ивановича покой­ного.

ПЁТР: А что там?

ЛЁШКА: Атам хлам всякий.

Закудахтали куры.

ПЁТР: Курятник, что ли?

ТИММЕРМАН: Пойдёмте, мейнгер Питер. Тут нет ничего пимечательного.

(Пётр его не слушает и указывает Лёшке на сарай.)

ПЁТР: Открой!

(Лёшка боязливо оглядывается.)

ЛЁШКА: Не указано открывать...

ПЁТР: Кем не указано?

ЛЁШКА: Царевы люди не велят.

ПЁТР: А я велю. Ну! (Пётр нетерпеливо под­бегает к сараю. Заглядывает.) Что это? Что за лодка? Мастер Тиммерман, погляди-ка!

ТИММЕРМАН: Это есть бот.

ПЁТР: Какой бот? Зачем?

ТИММЕРМАН: Ходить по воде.

ПЁТР: Это я и без тебя знаю. А зачем у него мачта?

ТИММЕРМАН: Ходит под парусами... И не только по ветру, но и против ветра.

ПЁТР: Как против ветра? Врёшь ты, мейнгер! Такого не бывает.

ТИММЕРМАН: Не прямо против ветра, а вот так. (Показываетрукой.)

ПЁТР: Хороша ладья!

ТИММЕРМАН: Бот старый, гнилой. Плавать на нём нельзя. Он утонет.

Пусть уж лучше останется в сарае.

ПЁТР: Починить можно! А что там на корме?

(Выходит Фёдор. Пётр смеётся.) Вот ты где прячешься, Фёдор. А тебя по всему Измайлову царицыны слуги ищут. Хитрец!

ФЁДОР: По вашей воле, господин бомбардир.

ПЁТР: Кто же тебя кормит?

ФЁДОР: А вот он, Лёшка Бакеев, сторожев сын. Такого страху я набрался, сил нет. Прихо­дили сюда стремянные, весь сарай обшарили. А я в лодку спрятался. С тех пор в ней и сижу.

ПЁТР: Отец твой упрям, как колода. Вынь да положь ему сынка! Он до того меня доведёт, что я его прогоню. Ну что ж, сиди пока!

(Пётр повернул к Лёшке.)

ПЁТР: Эй, поди сюда! Тебе зачем бот нужен? Ты на нём плаваешь, что ли?

ЛЁШКА: Я на нём играю...

ПЁТР: Во что же ты играешь?

ЛЁШКА: В море.

ПЁТР: Так ты мореход?

ЛЁШКА: А что ж? Ежели починить ладью да на воду спустить — вот-то поплывём!

ПЁТР: Кто же поплывёт?

ЛЁШКА: Да мы с тобой, бомбардир!

ПЁТР: А ведь правда твоя. Мейнгер, вели-ка бот вытащить на реку.

ТИММЕРМАН: Нельзя! (Сердито.) Он пов­реждён. Его надобно умеючи починить, поста­вить новую мачту, потом натянуть снасти и па­руса.

ПЁТР: А нет ли поблизости человека такого, который умел бы скоро всё это сделать?

(Тиммерман сдвинул шляпу на затылок, задумался.)

ТИММЕРМАН:. Есть.

ПЁТР: И ход покажет?

ТИММЕРМАН: Покажет.

ПЁТР: Кто таков?

ТИММЕРМАН: Карстен Брандт, старик, слу­жил пушкарём на российском корабле «Орёл» под командой капи­тана Бутлера.

ПЁТР: Приведи его ко мне! (Алёшке). А ты оставайся, сте­реги Фёдора. Придёт время — возьму тебя вместе с ботом. (Тиммерману.) За мной, мейнгер! Дело есть.

(Уходят.Появляется Федька.)

ЛЁШКА: А он не расскажет?

ФЕДЬКА: Кому?

ЛЁШКА: Кому! Царицыным людям.

ФЕДЬКА: Нет, не расскажет. Он не такой.

ЛЁШКА: А кто он? Небось, боярский сын?

ФЕДЬКА: Нет, это сам царь Пётр.

ВЕДУЩИЙ: Прошли годы. По приказу Петра I не только починили ботик, спустили его на воду, но был построен настоящий большой флот, ко­рабли которого одержали победу над шведски­ми кораблями.

В результате этой победы был получен выход в Балтийское море и для кораблей России.А бо­тик и сегодня можно увидеть в Морском музее Санкт-Петербурга.

Примечание. Если есть возможность, полезно сделать презентацию с показом на экране иллю­страций из книги Льва Рубинштейна и самого пет­ровского ботика.