Кадыров В. Еще раз о командармах Воронежского фронта (взгляд историка) / В. Кадыров // Воронежский курьер. - 2003. - 2 августа. - С. 5

Дата публикации: 09 августа 2021.

7 июля 2002 г. исполнилось 60 лет со дня создания Ставкой Верховного Глав­нокомандующего Воронежского фронта (1942). В Воронеже и области это сочли не­громкой датой. День прошел буднично, пресса безмолвствовала. А ведь Воро­нежскому фронту по праву принадлежит значительная роль в ходе Великой Оте­чественной войны.

Героическая оборона Воронежа в 1942 г., Острогожско-Россошанская и Воронежско-Касторненская наступательные операции, сражение на Курской дуге в 1943 г.  После переименования в 1-й Ук­раинский фронт, он под командованием маршала И. С. Конева будет штурмовать Берлин и возьмет его, совместно с 1-м Белорусским фронтом маршала Г. К. Жукова, в 1945 году. Символично, что Воронежский фронт, возникнув на воронежской земле, закон­чил свой боевой путь в столице повер­женного 3-го рейха. Путь этот был дол­гим и нелегким. Имя прославленного полководца И. С. Конева почему-то не связывают с нашим краем. В. П. Загоровский в «Во­ронежской исторической энциклопедии» его вообще не упоминает. А ведь бое­вой путь И. С. Конева в годы Великой Отечественной войны связан и с воро­нежской землей. 15 апреля 1943 г. по решению Став­ки образован Степной военный округ. Командующий округом - генерал-полков­ник М. А. Рейтер, начальник штаба - ге­нерал-лейтенант М. В. Захаров (в пос­левоенные годы - Маршал Советского Союза и начальник Генерального штаба Советской Армии). Управление округа дислоцировалось в Воронеже. 22 июня 1943 г. (два года спустя пос­ле начала Великой Отечественной вой­ны) командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник И. С. Конев был вызван в Ставку ВГК. Передав фронт прибывшему генералу П. А. Курочкину, он срочно вылетел в Москву. Там он был принят в Генеральном штабе, а потом последовал вызов к И. В. Сталину, кото­рый сообщил ему о назначении коман­дующим Степным военным округом. С разрешения Сталина навестив семью в Куйбышеве, И. С. Конев 24 июня 1943 г. прибыл в Воронеж, где и вступил в ко­мандование округом. 9 июля 1943 г. при­казом Ставки округ был преобразован в Степной фронт. С 20 октября 1943 г. он стал 2-м Украинским фронтом, тем же приказом Ставки Воронежский фронт переименован в 1-й Украинский. После тяжелого ранения командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Н. Ф. Ватутина командование фронтом принял представитель Ставки, замести­тель Верховного Главнокомандующего, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. По приказу Ставки он передал 22 мая 1944 г. командование фронтом И. С. Коневу, которого на 2-м Украинском фронте сменил Маршал Советского Со­юза Р. Я. Малиновский, до этого коман­довавший 3-м Украинским фронтом. Два фронта были сформированы на Воронежской земле: Воронежский и Степ­ной, обоими командовал в разное время И. С. Конев - неслучайное совпадение. Воронежцы должны об этом знать и гор­диться этим. 9 июля 2003 г. исполнилось 60 лет со дня создания Степного фрон­та, и Воронеж имеет к этому прямое отношение. Неужели опять "негромкая дата"? Поражает стойкое молчание профессионалов с учеными степенями, еже­годно читающих курс по истории Великой Отечественной войны в университетах (раньше был один ВГУ) Воронежа. Созда­ние Воронежского фронта и даже 60-летие со дня освобождения Воронежа от не­мецко-фашистских захватчиков их учены­ми трудами не отмечено. Зато журналист Д. С. Дьяков написал серьезную работу, посвященную 60-летию освобождения Во­ронежа: «Командармы Воронежского фронта» (его авторская газета в «Воро­нежском курьере», 25 января 2003 г., № 9-10). Эту работу можно назвать заметным событием в воронежском военном крае­ведении после распада СССР. Спустя 60 лет после освобождения Воронежа, пе­ред читателями впервые предстали все командующие армиями Воронежского фронта. Со времени публикации прошло полгода - и никакой реакции в прессе. Это пугает. На ум приходят слова А. С. Пушкина, что мы «ленивы и нелюбопыт­ны». Читатель может написать, понрави­лась ему публикация или нет. Речь идет о профессиональной оценке публикации историками-специалистами, но они хра­нят упорное молчание. Невольно на ум приходит знаменитый монолог Чацкого из «Горя от ума» А. С. Грибоедова: «А судьи кто?». Неужели ответ следует ис­кать дальше по тексту монолога? Увы, не могу сказать о себе: «Мы универси­тетов не кончали». Каюсь, грешен, окон­чил истфак ВГУ. И поэтому, не являясь историком с ученой степенью, принимаю вызов журналиста. Вызываю огонь на себя, потому что молчание историков затянулось до непри­личия. Д. С. Дьяков пишет о командар­мах без прикрас, стараясь показать их такими, какими они были в жизни, по его мнению. Полностью разделяю эту пози­цию, нельзя вводить читателя в заблуж­дение, даже из лучших побуждений. Тут мы единомышленники. Однако взгляд на происходящие события часто субъекти­вен, они могут неверно истолковываться по причине незнания тех или иных фак­тов. Факт бесспорен, но имеет варианты и обстоятельства, которые желательно учитывать, но не всегда это получается. У истории и журналистики разные за­дачи, поэтому нелегко требовать от жур­налиста исторических деталей и подроб­ностей, как и от историка - мастерства владения пером, проникновения в харак­тер героя. Тут уже, как говорится, каж­дому свое. В идеале это получилось, ска­жем, у В. О. Ключевского. До идеала нам далеко, поэтому постараемся исходить из интересов читателя. Совместного тру­да у нас не получилось, так как Д. С. Дьяков меня опередил. Тема эта привлекала меня давно, но, увы, не пе­чатаясь, я не успел написать о коман­дармах Воронежского фронта. Как изве­стно, открытия делают подготовленные умы. Еще известнее пушкинское «Не про­падет ваш скорбный труд...». Используя собранные мной исторические материа­лы, постараюсь дополнить написанное Д. С. Дьяковым о командармах Воронеж­ского фронта по принципу «Платон мне друг, но истина дороже».

Итак, взгляд историка.

М.А. Парсегов.

Писать о нем непросто. С легкой руки генерала М. И. Казакова его неосторож­ное выражение: «Мышь не проскочит!» - стало просто крылатым. Писатель В. С. Пикуль в своем после­днем и незавершенном романе «Барбарос­са», используя это высказывание М. А. Парсегова, создал его карикатурный образ. Бездарный и трусливый генерал во гла­ве 40-й армии, бросивший ее в минуту смертельной опасности. Непонятно толь­ко, как человек при таких качествах стал командующим армией, генерал-лейтенан­том и даже Героем Советского Союза. Д. С. Дьяков создал образ более объек­тивный, но не лишенный недостатков. Уж очень противоречива фигура М. А. Парсегова! Постараемся разобраться в этой личности, как говорили в Древнем Риме, «без гнева и пристрастия». Д. С. Дьяков пишет: «Лишь к сорока годам Парсегов с грехом пополам закончил Академию име­ни Фрунзе и получил должность команди­ра полка». Здесь необходимо отметить, что артиллерист Парсегов окончил обще­войсковую академию, а не артиллерийс­кую. А к сорока годам он уже был гене­рал-лейтенантом и Героем Советского Союза. Д. С. Дьяков при характеристике М.А. Парсегова  использовал воспоминания Маршала Советского Союза И.Х. Баграмяна, но ограничился небольшой фразой, подтверждающей его трактовку образа М.А. Парсегова. Приведем свидетельство очевидца со­бытий полностью. И. X. Баграмян пишет: «Мне довелось в начале тридцатых годов вместе с Парсеговым, молодым в то вре­мя командиром артиллерийского полка, учиться в Военной академии имени М. В. Фрунзе. После этого мы не виделись...Цепкий ум и редкая память помогли ему стать хорошим артиллеристом. К тридцати годам Парсегов уже командовал дивизио­ном, а затем артиллерийским полком. По­том общевойсковая академия, после неё снова артиллерийский полк, а вскоре стре­мительный взлет: его назначают начальни­ком артиллерии Ленинградского военного округа. Во время событий на Карельском перешейке Михаил Артемьевич возглавлял артиллерию 7-й армии, а оттуда - в Москву на пост генерал-инспектора Красной Ар­мии. Три года на высших должностях в ар­тиллерии дали Парсегову много. Это уже был командир с широким оперативным кру­гозором, смелый и быстрый в решениях». Окончившего общевойсковую академию артиллериста Парсегова назвать бесперс­пективным тоже нельзя. С точки зрения служебного роста, назначение М. А. Парсе­гова в июне 1941 г. начальником артилле­рии Киевского Особого военного округа выглядит обоснованным. К тому же коман­дующий округом генерал-полковник М. П. Кирпонос был знаком ему по финс­кой войне (он был командующим дивизии 7-й армии), а после ее окончания генерал- лейтенант М. П. Кирпонос - заместитель командующего Ленинградским военным округом К. А. Мерецкова. Кадровики нарко­мата обороны, безусловно, это учитывали. Язык не поворачивается назвать беспер­спективным И. X. Баграмяна, однако, пос­ле окончания Военной академии им. Фрун­зе, он «прозябал» на преподавательской работе до 1940 г., пока сам не напомнил о себе назначенному командующим КОво ге­нералу армии Г. К. Жукову, с которым учился в 1924 г. на курсах усовершенствования комсостава Высшей кавалерийской школы в Ленинграде. И.X.Баграмян стал началь­ником оперативного отдела 12-й армии КОво, а затем приказом наркома обороны маршала М. К. Тимошенко, был назначен начальником оперативного отдела - замес­тителем начальника штаба Киевского Осо­бого военного округа. По сравнению с И.X.Баграмяном взлет М. А. Парсегова по служебной лестнице выглядит стремительным. И тому есть объяснение: он участник боевых действий в финской войне, где отличился как на­чальник артиллерии 7-й армии (ему было присвоено звание Героя Советского Со­юза). Значит, было за что, в довоенные годы это звание присваивалось немногим и, как правило, за заслуги. Мне не известны документы, на осно­вании которых Д. С. Дьяков составил свою версию о деятельности М. А. Парсегова в советско-финской войне 1939-1940-х гг. Однако стоит привести свидетельство оче­видцев тех событий. Уточним, что командовал 7-й армией ко­мандарм 2-го ранга К. А. Мерецков, коман­дующий Ленинградским военным округом, вернувшийся на эту же должность после окончания войны. Потом он станет началь­ником Генерального штаба РККА и генера­лом армии. Будет репрессирован, но в годы Великой Отечественной войны станет Мар­шалом Советского Союза и прославленным полководцем: командующим Волховским и Карельским фронтами, а в 1945 г. возглавит 1-й Дальневосточный фронт в войне с Японией. Начальник артиллерии 7-й армии подчинен непосредственно ему, как коман­дующему. И если М. А. Парсегов отдавал приказы бить по своим войскам, то сделать это без приказа командующего армией К. А. Мерецкова он никак не мог. Если М. А. Пар­сегов злодей, то почему за все должен от­вечать он один? Почему в стороне остался К. А. Мерецков? Людей в СССР не жалели никогда, а на войне в особенности. Но, как образно написал А. М. Горький в «Жизни Клима Сам­гина»: «А был ли мальчик? Может быть, и не было никакого мальчика?".

Очевидец событий маршал артиллерии Н. Д. Яковлев (это его заменит М. А. Пар­сегов в 1941 г. на должности начальника артиллерии КОво), пишет, что в феврале-марте 1940 г. «несколько раз мне дове­лось побывать и на командном пункте на­чальника артиллерии 7-й армии М. А. Пар­сегова, а также у его начальника штаба Л. А. Говорова, который тоже имел довольно фундаментальную артиллерийскую подго­товку. До советско-финляндской войны Говоров не раз являлся руководителем военных игр на сборах начальников артил­лерии округов. Сейчас же Л. А. Говоров с присущей ему энергией и деловитостью подготавливал необходимые расчеты для решающего удара нашей артиллерии по линии Маннергейма. И в том, что этот удар в феврале 1940 года был успешно осуще­ствлен, есть и его немалая заслуга». В годы Великой Отечественной войны Л. А. Говоров тоже станет Маршалом Со­ветского Союза и прославленным полко­водцем, но обвинений за финскую войну ему никто и никогда не предъявлял. А вот свидетельство начальника артил­лерии РККА в финскую войну Н. Н. Воро­нова, впоследствии главного маршала ар­тиллерии, о частной операции 7-й армии: «всю вину свалили на начальника артил­лерии 7-й армии М. А. Парсегова и на­чальника артиллерии корпуса М. П. Дмит­риева - оба получили по выговору. Это было в высшей степени несправедливо, потому что виноваты были, прежде всего, общевойсковые командиры. Вскоре этот приказ был отменен». Согласитесь, что между выговором и судом военного три­бунала, как говорится, «дистанция огром­ного размера». Упомянутый М. П. Дмитриев к ответ­ственности также не привлекался - в годы Великой Отечественной войны он коман­дующий артиллерией Юго-Западного фрон­та Н. Ф. Ватутина, 1942 - 43 гг. - генерал- полковник артиллерии. Да и один ли М. А. Парсегов повинен в неудачных действиях артиллерии РККА в финской войне? Читаем у Н. Д. Яковлева: «Во время пребывания на Северо-Запад­ном фронте я был буквально обескуражен такой результативностью артиллерийско­го огня, хотя артиллерия применялась, и в большом количестве. С удивлением зна­комился с ведомостями о расходе боеп­рипасов. Только за один декабрь 1939 года, то есть за тот период, когда нашими вой­сками, в общем-то, не было достигнуто каких-либо заметных успехов, войска рас­ходовали боеприпасы так, как им этого хотелось, при этом совершенно не учиты­вая, соответствует ли калибр орудий важ­ности целей на поле боя... Словом, на­шим артиллеристам нужно было еще учить­ся воевать». В Киев на должность начальника артил­лерии КОво (с июля 1941 г. стали назы­ваться командующими артиллерией фрон­та - не просто смена названия, а еще и дополнительные полномочия, как замести­теля командующего фронтом), генерал- лейтенант М. А. Парсегов прибыл 17 июня 1941 г. Прежний начальник артиллерии ге­нерал Н. Д. Яковлев по приказу наркома обороны срочно выехал в Москву прини­мать дела Главного артиллерийского уп­равления (ГАУ). Об этом пишет И. X. Баг­рамян. Считаю необходимым привести от­рывок из его книги полностью, без этого нам не удастся разобраться в натуре М. А. Парсегова. Сухое изложение факта этого события не передает колорит и оттенки характера М. А. Парсегова, а отсюда не понять его «увлекающейся» натуры и зна­менитой фразы: «Мышь не проскочит!». Чтобы опорочить человека, порой бывает дос­таточно одной фразы, вырванной из кон­текста. Чтобы попытаться понять челове­ка, порой не хватает и горы прочитанных книг. Будем терпеливы, когда речь идет о судьбе военачальника в далеком и тревож­ном 1941 году.

«Утром 19 июня я доклады­вал Пуркаеву сведения о движении наших корпусов к приграничной зоне, когда в ка­бинете появился Парсегов со своим на­чальником штаба и начальником артилле­рийского снабжения. Чинная тишина каби­нета Пуркаева сразу нарушилась. Худощавый, стройный, очень подвижный Парсегов с порога громко и весело поздоровался с хмурым нашим начальником, подошел к нему, резко и энергично потряс его руку. Затем он стремительно приблизился ко мне, быстро протянул свою маленькую бронзовую от загара руку. Карие глаза све­тились улыбкой: "Здравствуй, Иван Христофорович! Вот и снова судьба свела нас...". Не выпуская мою ладонь из своих цеп­ких пальцев, Парсегов, обернувшись к на­чальнику штаба, воскликнул: "Смотри, товарищ Пуркаев: земляка, понимаешь, встретил! Вот не ожидал!". С размаху, словно в седло, опустился в кресло, аккуратно поправил золотую звез­дочку на груди (звание Героя Советского Союза он получил за боевые подвиги при прорыве линии Маннергейма), разгладил маленькие темные усики: "Ну, какие вопросы к нам?". В течение всей этой оживленной сцены с лица Пуркаева не сходило присущее ему выражение олимпийского спокойствия и хо­лодной вежливости. Неторопливо и сухо на­чал он излагать суть дела: стрелковые кор­пуса, выдвигавшиеся к границе, из-за недо­статка транспорта везли с собой крайне ог­раниченное количество боеприпасов. Как пополнить запасы? Парсегов воскликнул: "Карту!". Начальник штаба артиллерии протянул сложенный лист. Парсегов быстро развер­нул его, некоторое время внимательно раз­глядывал, хмуря тонкие черные брови и безмолвно шевеля губами, поднял голову: "Основные наши артиллерийские скла­ды размещаются на линии, куда следуют войска. С выходом корпусов в назначен­ные районы они получат боеприпасы". "Командующий округом считает, что желательно не менее половины боевого комплекта артвыстрелов подвезти еще до прихода корпусов", - заметил Пуркаев. Пар­сегов вопросительно посмотрел на началь­ника артиллерийского снабжения. "Постараемся", - сказал тот. "Не постараемся, а выполним", - твер­до заверил Парсегов. "И еще, - сказал в заключение Пурка­ев, - большая просьба к вам, товарищ Пар­сегов. Лично проследить за тем, чтобы вся материальная часть артиллерии, оставша­яся сейчас на постоянных квартирах из-за отсутствия средств тяги, в ближайшее вре­мя была переброшена в корпуса. Для этой цели мы выделим в качестве тягачей ос­тавшиеся автомашины из окружного авто­мобильного полка. Если не хватит, то ос­тальное нужно немедленно перебрасывать по железным дорогам". "Хорошо, сделаем!", - столь же реши­тельно заявил начальник артиллерии. И так же стремительно, как и вошел, он покинул кабинет, а его громкий, резкий с восточ­ным акцентом голос некоторое время еще доносился из коридора. Забегая вперед, должен сказать, что Парсегов выполнил свое обещание: быст­ро организовал подвоз боеприпасов в на­меченные районы сосредоточения стрел­ковых корпусов».

В ночь на 21 июня 1941 г. начальник от­дела боевой подготовки артиллерии штаба КОво полковник Г. С. Надысев срочно был вызван с лагерных сборов в свое управле­ние. Он вспоминает: «По дороге в Киев уз­нал, что вместо генерала Яковлева на дол­жность начальника артиллерии округа на­значен и уже прибыл генерал М. А. Парсе­гов. Хотя новый наш начальник был тогда достаточно известным артиллеристом, его назначение я воспринял без энтузиазма. Все мы очень любили и глубоко уважали Н. Д. Яковлева и не могли примириться с мыслью, что лишаемся такого замечатель­ныною руководителя. Утром 21 июня я при­был в Киев и с вокзала, не заходя домой, направился в штаб округа. Первым, кого увидел там был генерал Михаил Артемье­вич Парсегов, который ждал меня. Мне тог­да уже было известно, что он - один из не­многих высших артиллерийских начальни­ков - имеет опыт руководства боевыми дей­ствиями артиллерии в масштабе армии, фронта... Через два часа после встречи мы выехали на автомашине в Тернополь, где, как сообщил Михаил Артемьевич, предполагались учения штаба округа со штабами, армией и войсками". В Тернополе они и встретили войну. М.А. Парсегов вступил в командование артиллерией КОво за пять дней до начала войны. Как же он руководил артиллерией вновь образованного Юго-Западного фронта в первые дни войны? Участник событий этих дней Г. С. Надысев вспоминает: «Как мне стало известно, еще вечером 21 июня пол­ковник Гаврилов (нач. штаба артиллерии КОво - В. К.) и генерал И. И. Волкотрубенко (нач. артиллерийского снабжения округа - В. К.) детально проинфо(рмирова­ли генерала Парсегова о составе артилле­рии округа, ее подготовке, дислокации ар­мий и соединений, о дислокации и количе­стве в округе артиллерийских частей РКГ, об обеспеченности войск боеприпасами и вооружением, о размещении складов с бо­еприпасами и баз с вооружением. Это по­могло ему уверенно руководить артилле­рий фронта и обеспечивать войска боепри­пасами и вооружением». М. А. Парсегов не растерялся и управ­ление артиллерией фронта сумел сохра­нить. С началом войны Управление началь­ника артиллерии реорганизовано в штаб артиллерии с оперативным и разведыва­тельным (п-к Г. С. Надысев) отделами, а также зенитным отделом и отделом артил­лерийского снабжения. «Что же представ­лял собой штаб артиллерии фронта в то тяжелое время? В его составе в начале войны было всего восемь человек, вклю­чая начальника. При такой малочисленно­сти штабу трудно было стать подлинным органом управления артиллерией фронта. К тому же у начальника артиллерии фрон­та не было средств связи, и мы вынужде­ны были пользоваться связью штаба фрон­та, которая из-за быстро меняющейся об­становки была неустойчивой. Для получе­ния данных об оперативной обстановке при­ходилось постоянно обращаться в опера­тивный и разведывательный отделы. Но и там не всегда можно было получить доста­точно полные и достоверные данные - они очень быстро устаревали. В таких условиях пришлось действовать штабу артиллерии фронта с первых дней войны. Если к тому же вспомнить, что толком мы не представ­ляли тогда всех своих функций, а офицеры штаба не были достаточно подготовлены к многообразной штабной службе, то карти­на станет достаточно полной».

23 июня командующий фронтом генерал- полковник М. П. Кирпонос ввел для контру­дара 8-й, 9-й, 15-й и 19-й мехкорпуса. Бо­лее 10 дней в треугольнике Луцк - Дубно - Ровно шло гигантское сражение танковых и механизированных войск. В результате тан­ковая группа генерала фон Клейста, рвав­шаяся к Киеву, понесла огромные потери и была задержана на длительное время. Можно ли обвинить М. А. Парсегова в «аб­солютном неумении» управлять артиллери­ей фронта в этом сражении? Генерал-лей­тенант артиллерии Г. С. Надысев вспоми­нает: «Позднее, когда штабы артиллерии фронта и армий научились обеспечивать в артиллерийском отношении ввод танковых армий в прорыв, а механизированных и тан­ковых корпусов в бой, я не раз задавал себе вопрос: можно ли было обеспечить подго­товленным массированным огнем артил­лерии четыре механизированных корпуса, вводимых  во встречное сражение в районе Луцк, Дубно, Ровно? И пришел к выводу, чтс нельзя. Не потому, что не хватало ар­тиллерии: артиллерийские полки стрелко­вых дивизий, корпусов, армий и РКТ еще со (раняли свою боеспособность. Все дело в том, что обстановка на фронте была край­не неясной. Положение войск 5-й и 6-й ар­мий и механизированных корпусов меня­лось каждый час. Невозможно было уста­новить ни рубежей ввода, ни момента ввода их в сражение. Связь в войсками была неустойчивой. В этих условиях начальники артиллерии фронта и армий не смогли бы сосредоточить артиллерию в нужных райо­нах и поставить перед ней конкретную за­дачу. Вот почему в обеспечении механизированных корпусов, в полосах которых действовали мехкорпуса".

Командовавший артиллерией Западного фронта генерал-лейтенант Н. А. Клич, имев­ший уже боевой опыт в Испании, спустя неделю после начала войны был снят с дол­жности, арестован, отдан под суд военного трибунала и расстрелян. М. А. Парсегов остался на своем посту. 10 июня 1941 г. немецкие танки прорвались к Киеву. Коман­дующий Юго-Западным фронтом генерал- полковник М. П. Кирпонос приказал вызвать к нему командующего ВВС генерал-лейте­нанта авиации Ф. А. Астахова, начальника артиллерии М. А. Парсегова, начальника инженерных войск, начальника разведки и начальника оперативного отдела штаба фронта полковника И. X. Баграмяна. Вспо­минает И. X. Баграмян: «Как всегда, стре­мительно ворвался высокий и еще больше похудевший начальник артиллерии фронта генерал Парсегов. Гимнастерка, брюки, са­поги, да и сам он, казалось, насквозь про­питались едкой пылью летних проселочных дорог. На осунувшемся лице живо сверкали темно-карие глаза. Увидев Астахова, он сразу кинулся к нему и начал о чем-то возбужден­но расспрашивать...Генерал Парсегов, заметив устремлен­ный на него взгляд командующего фрон­том, резко поднялся со стула. Напомнив о том, что на усиление Киевского укрепрай­она уже направлено 1-е Киевское артил­лерийское училище и два противотанковых дивизиона, он заверил, что в ближайшие дни перебросит туда еще до четырех де­сятков орудий, находившихся в ремонте. Говоря об острой нехватке орудий, мино­метов и противотанковых снарядов в ряде соединений, сражавшихся на киевском направлении, Парсегов ссылался на то, что в округе еще до начала войны ощущался недостаток артиллерийского вооружения. Понесенные войсками потери еще больше ухудшили положение. Плохо с боеприпа­сами. Сейчас в армиях никак не удается накопить более одного боевого комплекта артиллерийских снарядов, так как подвоз боеприпасов из-за нехватки автотранспор­та очень затруднен, а движение эшелонов в полосе действий войск фронта почти парализовано, несмотря на самоотвержен­ность железнодорожников. Парсегов под­черкнул, что обеспеченность армий проти­вотанковыми снарядами все более ухуд­шается. С первых дней войны артиллери­стам пришлось вести борьбу против боль­ших масс танков. Поэтому расход проти­вотанковых снарядов был все-таки чрез­вычайно высок. Запас их никак не удается создать в войсках. Они расходуются сразу же, как только поступают. Парсегов доло­жил, что он снова напомнил начальнику Главного артиллерийского управления о нашей просьбе ускорить отправку Юго-За­падному фронту боеприпасов и оружия с баз центра». М. А. Парсегов на своем ме­сте, с обязанностями справляется.

18 августа 1941 г. подполковник К. П. Казаков назначен начальником опе­ративного отдела штаба артиллерии Юго- Западного фронта. Отозван с фронта, где командовал 331-м гаубичным артполком РГК. К. П. Казаков, впоследствии маршал артиллерии, вспоминает. «На второй день меня вызвал начальник артиллерии фрон­та Михаил Артемьевич Парсегов, заслуженный генерал, получивший известность при прорыве укрепленной линии Маннергейма. Он расспросил меня о службе, о боевых действиях 331-го артполка. И положительный, и отрицательный опыт, о котором я  рассказывал, заинтересовал его, он при­казал изложить все это письменно. "Займитесь специалистами артиллерий­ской инструментальной разведки", - сказал он. - "Это личное вам задание. У нас на всем фронте нет ни одного полноценного разведывательного дивизиона. Через де­сять дней жду вас с докладом». Прошло около двух месяцев с начала войны, ка­ким же предстал штаб артиллерии перед К. П. Казаковым? В штабе артиллерии на­считывалось всего 12 человек, им прихо­дилось руководить боевой работой артил­лерии пяти-шести армий на фронте, дос­тигавшем иногда 600 - 700-километровой ширины. Как непохож был этот артилле­рийский штаб сорок первого года на обра­зовавшиеся позже крупные и в то же вре­мя мобильные, оснащенные всевозможной техникой штабные аппараты. Нелегко про­ходило это становление. Но логично - шаг за шагом. Ибо имелось главное - проч­ный, до войны заложенный фундамент ар­тиллерийской теории и практики, а также квалифицированные кадры». 12 сентября 1941 г. М. А. Парсегов в окружение не попал, а, как пишет К. П. Казаков: «...два дня назад, когда под Кременчугом сложилась особенно тяжелая обстановка, туда выехал генерал М. А. Парсегов. Там его вместе с войсками и отрезали от своих вражеские танки». После гибели в окружении управления Юго-Западного фронта было сформирова­но новое управление. Командующим стал Маршал Советского Союза С. К. Тимошен­ко, а М. А. Парсегов так и остался на сво­ей должности. Никакой опале он не под­вергался. Что касается понижения в зва­нии и в должности вышедших из окруже­ния, то это тоже не соответствует действи­тельности. На своих должностях остались упомянутые выше И. X. Баграмян, Г. С. Надысев, К. П. Казаков и многие дру­гие. Что касается зачисления вышедших из окружения в резерв, то это уже слиш­ком мягкое наказание, в то время таких было очень много. В должности командую­щего артиллерией Юго-Западного фронта М. А. Парсегов оставался до декабря 1941 г., когда пошел на повышение, став коман­дующим артиллерией в созданном Став­кой Юго-Западном направлении, куда вхо­дил ряд фронтов, в том числе и Юго-За­падный. Командующим Юго-Западным на­правлением назначили С. К. Тимошенко, а М. А. Парсегова на Юго-Западном фронте сменил генерал Н. В. Гавриленко. Как пишет Г. С. Надысев, к марту 1942 г. полностью сменилось руководство артил­лерией Юго-Западного фронта. Однако, «несмотря на смену всего руководящего состава управления командующего артил­лерией, стиль и метод работы штаба не изменились. Помню, тогда я сделал очень нелест­ные для Н. В. Гавриленко выводы. Но те­перь, когда с той поры прошло не одно десятилетие, мы по-иному оцениваем мно­гие явления первых военных месяцев. Поэтому я не намерен высказывать упре­ки в чей-либо адрес. Все мы оказались тогда в примерно одинаковом положении, попав на высокие должности и не будучи достаточно подготовленными к этому, да еще в условиях большой войны, так не­удачно начавшейся для нас. И мы учились, изо дня в день налаживая бесценный бое­вой опыт».

Полагаю, что это полностью относится и к М. А. Парсегову.

(Продолжение следует)