Рыданская Е. Восставшие из однодворцев. Как в Большой Приваловке объявился царь-самозванец / Е. Рыданская // Верхнехавские рубежи. - 2021. - 24 декабря. - С. 9.
В истории Верхнехавского района есть немало интересных страниц. Оказывается, было в наших краях и крестьянское восстание. По преданию, именно в Большой Приваловке беглый военный, однодворец Гаврила Кремнёв начал агитировать людей в поход против власти. Чтобы привлечь к своей персоне больше внимания, он объявил себя спасшимся от смерти императором Петром III. Какие сведения сохранились о восстании и что стало с его зачинщиком, читайте ниже.
Верхнехавский район изначально заселялся крестьянами-однодворцами – служилыми людьми, вышедшими на законный отдых. Происходило это в XVII-XVIII веках. Если вспомнить уроки истории, то это были времена, с одной стороны, подъёма Российской Империи, с другой – тяжёлого гнёта народа. Истязания крепостных, торговля душами, крестьянские налоги и подати, их обязан- ность содержать войсковые команды, которые должны были в случае необходимости подавлять крестьянские же восстания, повсеместная беднота и теснота простого люда. Немудрено, что в середине XVIII века, эпоху правления Екатерины Второй, один за другим поднимались крестьянские бунты. Местом зарождения восстания однодворцев стала Большая Приваловка.
Самозванец.
Практически сразу после смерти императора Петра III в народе возникли слухи, что вместе с известным манифестом о «вольности дворянской» существовала «вольность крестьянская». Но Екатерина II и её приближённые этот второй манифест скрыли, а «доброго императора» поспешили свергнуть, но ему удалось чудесным образом ускользнуть. Глухое волнение в крестьянской среде, недовольство казаков ущемлением их былых вольностей создавали благоприятную почву для появления многочисленных самозванцев, выдававших себя за погибшего императора. Так самозванец, именуемый себя Петром III Фёдоровичем, появился в начале 1765 года в Воронежской губернии. Им был Гаврила сын Акимов по прозвищу Кремнёв, который родился около 1730 года, происходил из однодворцев либо села Грязновка Лебедянского уезда Воронежской губернии, либо Лев-Толстовского района Липецкой. Он проходил действительную службу сначала в Ефремовском ландмилицейском, затем в Орловском полку, из которого, отслужив в общей сложности 14 лет, сбежал 6 октября 1765 года. Первыми он сумел привлечь на свою сторону двух крепостных крестьян помещика Кологривова. Гавриле удалось раздобыть себе лошадь с седлом и сбруей, и после этого в течение нескольких дней он ездил по близлежащим сёлам, объявляя своё «царское имя». Вернувшийся «им- ператор» предлагал освободить однодворцев от податей и рекрутских наборов, заменить подушную подать натуральными налогами, разрешить винокурение. Обещания новоявленного царя вызвали волнения среди крестьян. По сообщениям документов того времени, «...держа в руке крест, велел... обывателям прикладываться к тому кресту с поднятием вверх руки и отгибанием двух перстов и целовать его Кремнёва руку и ногу, что и было чинено, и носили его Кремнёва обыватели на руках». Воинство самозваного «императора» увеличивалось как снежный ком, уже на подъездах к Лебедяни в нём насчитывалось до полутысячи людей. Оповещённые высланным вперед батальонным фурьером Будниковым крестьяне и духовенство встречали самозванца с иконами, хоругвями и колокольным звоном.
Расплата.
В начале 1766 года бунтовщики направились в Воронеж. Отрезвление наступило достаточно быстро, когда квартирьера, прибывшего со своими вестями в Воронеж, арестовали, допросили и немедля отправили для поимки «вора и самозванца» полуэскадрон гусар. Как и следовало ожидать, плохо организованное, представлявшее собой скорее беспорядочную толпу, воинство самозванца разбежалось при первых же выстрелах, а солдатский «император» доставлен для допроса и наказания в Петербург. Воронежский губернатор Лачинов предлагал отрезать самозванцу язык, а затем казнить. Но Екатерина II освобо- дила его от казни. Крестьянская война под предводительством Пугачёва была ещё впереди, поэтому правительство Екатерины отнеслось к беглому солдату с достаточной мягкостью. Екатерина своей рукой «начертала» на поданном ей отчёте: «Сие преступление произошло без всякого с разумом и смыслом соображения, а единственно от пьянства и невежества, что дальнейших и опасных видов и намерений не крылось. Попам указать, что поститься надобно не только в еде, но и в питие». Самозванца было приказано возить по всем сёлам и местечкам, где он объявлял себя императором, привязав ему к груди доску с надписью «Беглец и самозванец», выставлять на позорище и прилюдно сечь кнутом. Скорее всего, побывал он в «новом статусе» в том числе и в Большой Приваловке. По сохранившейся легенде, солдат, исполнявший наказание не забывал при этом приговаривать «Не в свои сани не садись, дурак!». По окончании поездки самозваному императору выжгли на лбу начальные буквы слов «Беглец и самозванец» – БС и сослали на вечное поселение в Нерчинск, где следы его затерялись.
За землю, за волю.
Спустя сто лет после бунта Гаврилы Кремнёва, в 1861 году в Верхнехавском уезде снова поднялось крестьянское восстание. На этот раз оно вспыхнуло в имении помещиков Супруновых. Сегодня это, предположительно, территория Спасского поселения, а в документах значится как Приваловка. Статью об этом мы нашли в архивах районной газеты «Заветы Ильича» 1964 года. Подготовка реформы 1861 года, освободившей крестьян от крепостного рабства, сопровождалась введением уставных грамот. В них определялся размер и состав крестьянских наделов, характер и объём повинностей, величина «отрезков», сумма выкупных платежей и прочее. В мае 1861 года помещик Супрунов потребовал, чтобы крестьяне оставили обжитые старые усадебные места и в обязательном порядке переселились на отведённые им по уставной грамоте наделы. Требования помещика поддержал уездный мировой съезд. Однако крестьяне не подчинились. Земская полиция, вызванная в срочном порядке, пыталась силой принудить народ к переселению, но люди выдержали её натиск. 25 сентября 1861 года губернатор отдал распоряжение об отправке в Приваловку воинской команды. Уездный исправник начал выявлять предводителей, наказывать их розгами. А воинская команда стала разбирать крестьянские хаты. Но и после этого люди не сдались. Супрунову пришлось отложить переселение до «лучших» времён. Ровно через год, весной 1862-го, в имение Супрунова опять нагрянула карательная экспедиция. К этому времени в селе осталось всего 25 человек — остальные ушли с домашним скотом и скарбом. Удивительно, что два десятка крестьян и на этот раз противостояли воинской команде. Узнав об этом, губернатор приказал предать их военному суду. В село приехала специальная комиссия, собрали всех оставшихся жителей. В ответ на требование уходить с обжитых мест сельский староста, фамилия которого, к сожалению, не установлена, сказал: «Нас всего 25 человек, солдат много. Поднимите нас на штыки и несите, иначе мы не пойдём». Разъярённые царские «опричники» жестоко отомстили крестьянам. Восьмерых «зачинщиков» лишили всех прав состояния, избили, а позже сослали в Сибирь. 17 остальных подвергли различным административным наказаниям. Характерно, что по примеру этих крестьян против насильственного переселения выступили и другие сёла, в частности, Казанская Хава.