Девятко А. "Дневник сельской учительницы" глазами сельского учителя / А. Девятко // Россошь. - 2022. - 30 марта-5 апреля. - С. 7.
Жил-был на Белом свете один человек, звали его Даниил Васильевич Кившенко. Был он управляющим конным заводом графа Д.Н. Шереметьева в селе Серебряные Пруды, Тульской губернии. Было у него 12 детей. В отличие от многих тогдашних семей, они не сидели на лавках с открытыми голодными ртами. Счастливый батя сам получил образование (на то была воля хозяина), что было редкостью для крепостных. И своих отпрысков он сделал грамотными людьми, привив им среди прочего любовь к музыке и рисованию. Один из сыновей, Николай, учился в консерватории. Другой, Алексей, в академии художеств. Дочь Надежда получила домашнее образование, научилась играть на пианино.
Миру стал более известен Алексей Данилович, как русский живописец, автор бытовых, банальных и исторических картин, среди которых самая знаменитая "Военный совет в Филях". Кисти А.Д. Кившенко принадлежит и портрет В.Г. Черткова, на котором он изображён после охоты (хранится в Острогожском краеведческом музее). О главной героине рассматриваемых записок, Надежде Даниловне Кившенко, впервые стало известно по газетному анонсу её выступления в составе творческой группы певцов и музыкантов на литературно-музыкальном вечере в Благородном собрании Петербурга 6 апреля 1880 г. Там же Ф.М. Достоевский читал "Сон Раскольникова" из своего нового романа "Преступление и наказание". Самым главным, что привлекло наше внимание касаемо Надежды Даниловны, это её дневник, "Дневник сельской учительницы". Это необычный дневник, не пропитанный насквозь горючими слезами из-за возникших чувств у девушки к писанному красавцу. Жизненные описания Надежды Даниловны имеют общественную значимость и как учительская деятельность, и как сотрудничество с издательством " Посредник". Она писала о том, чем занималась. Для меня этот дневник ещё ценен тем, что в нём идёт речь о родном мне крае, в том числе и о самой Лизиновке, в которой проживали и живут до сих пор мои родственники по материнской линии, Чэрэдныки. Близка мне тема и тем, что некоторые из них стали учителями. Один из них, Владимир Гончаров, учительствовал и за рубежом - в Чехословакии, Германии, Индии. Наконец, я сам был в своё время учащимся Лизиновской средней школы и до сих пор ещё помню, как грыз гранит науки среднего уровня образования. Мне есть что вспоминать и с чем сравнивать потому, что я и сам работал учителем в родной для меня школе. Там мне удалось исполнить давнюю свою мечту - организовать в школе если не музей, то приличный музейный уголок, где есть каменные топоры, скифский меч акинак, многие предметы слобожанского быта, фрагменты вооружения Великой Отечественной войны, портреты воинов-земляков. Известно, что в жизни сближает людей наличие у них общих интересов. У Надежды Кившенко таким интересом стало увлечение учением Льва Толстого о непротивлении злу насилием, какие разделял и В.Г. Чертков, пригласивший учительницу на работу в село Александровку, попечителем которой он был. Известно о совместной работе Черткова и Н. Кившенко по гекто- графированию одного из главных произведений их духовного учителя. Речь о работе "В чём моя вера", излагающего основы "толстовства". Знакомство Черткова и Кившенко состоялось, видимо, когда художник Кившенко гостил в одном из имений родителей Черткова и писал его портрет. Не без оснований предполагая, что попечитель пригласил вторую учительницу в Александровскую школу с целью распространения "толстовщины", учитель Сохнышев считал, что методы Кившенко были "не учёба и не воспитание, а какое-то уродство". Между учителями возник конфликт. Чертков пытался разрешить его, удалив из школы Сохнышева, которого считал "неподходящим" учителем, приносящим детям вред, но жители Александровки неожиданно встали на сторону Сохнышева. Чертков отказался от попечительства. А Кившенко перешла на новое место - в слободу Ивановка в 25 верстах от Александровки.
Ивановка была населена исключительно малороссами. Здесь функционировала содержавшая прихожанами церковно-приходская школа (местный церковный приход был богатым). В 1873 по ходатайству у священника отца Шовского и местного землевладельца В.П. Астафьева школа перешла в ведение земства. В 1881 г. из-за неисправного содержания и малочисленности учеников Ивановское земское училище приостановило свою работу. Возобновить её должна была учительница Кившенко. В Ивановке Надежда Даниловна и начинает вести свой дневник. Вела она его прежде всего для самоанализа. В глухомани, в ко- торой она оказалась, поделиться своими переживаниями было не с кем, поэтому дневник изобилует жалобами и сетованиями по поводу недостатка образования и опыта, неуверенности в собственных силах, отсутствия сторонней поддержки и постоянных сомнений в правильности выбора педагогического поприща. Все сомнения и поступки автора дневника, на мой взгляд, носят положительный характер. Она сомневающийся человек, человек думающий, который не может закостенеть ни в своих мыслях, ни в делах. Который не может раз и навсегда остановиться на каких-то действиях, какими бы правильными бы они ему не казались, что позволяло автору дневника избежать многих ошибок в её деятельности. Дневник охватывает период с 30 сентября 1884 до 28 октября 1886 г. Записи касаются только времени её занятия в Ивановском земском училище. Это два учебных года: 1884/85 и 1885/86. За пределами Ивановки во время отлучек учительницы в соседние сёла они не велись, не велись и на каникулах, но впечатления от посещений других школ отражения в дневнике получили. Записи велись нерегулярно, некоторые записи не имеют точной даты. У автора на ведение регулярных записей не хватало ни времени, ни сил, писала она после напряжённого трудового дня, в основном об обычных школьных буднях. Занятия проходили в церковной сторожке, в две смены. Дети в течение трёх лет должны были освоить чтение, письмо и арифметику. Учеников набиралось до полусотни человек. Кившенко вынуждена была перенести обучение части обучаемых на вечернее время в свою хату. Кроме обязательных занятий, Кившенко устраивала для желающих внеклассные чтения, книги для которых приобретала на свои средства. На таких "вечеринках" ученики могли послушать и попеть под пианино, на котором играла Надежда Даниловна. Доступ в хату учительницы был всегда открыт в любое время, включая воскресенье и праздничные дни. Ей некогда было порой пообедать, при учениках она стеснялась. Рабочий день учительницы продолжался с утра и до позднего вечера. Такой график она установила сама, чтобы не оставаться наедине с мыслями о своих проблемах. У кого как, а у меня такая деятельность молодой учительницы ничего более как чувство глубокого уважения не вызывает, даже с поправкой на "желание её полностью раствориться в работе". За свою работу Кившенко получала от земства 180 руб. в год. Местные жители часто одалживали у неё "рублёвки". Если у нее не было проблем с деньгами, то были проблемы с продуктами, за которыми ей приходилось ездить в Ровеньки за 10 вёрст, т.к. в Ивановке никто ничего не продавал. Пришлось барышне завести собственный огород. Кившенко неуклонно следовала педагогическим идеям Толстого, озвученным им ещё в 1860-1870-х гг. Он решительно отвергал официальную педагогику, основанную на муштре и зубрёжке. Толстой предложил теорию "свободного воспитания", согласно которой содержание уроков должно было определяться интересами детей. Отвергалось также учебные про-граммы, оценки и экзамены, и школьная дисциплина. У себя в школе Кившенко также взяла за правило учить детей тому, что они хотят знать, не принуждая к учению, а только удовлетворять их желания. Через весь дневник красной нитью проходит вопрос, нужно ли наказывать учеников за шалости, нерадения, бить или не бить... О необходимости отказа от насилия Кившенко постоянно спорит со своими коллегами, с родителями учеников и сторонними наблюдателями. Что касается процесса обучения детей каким-то предметом и воспитания, приверженцем которых являлся великий Толстой и его молодая последовательница, в чем-то, я безоговорочно согласен, в чем-то нет. На собственном опыте я убедился, что заинтересовать детей не всегда просто, но возникший интерес поможет найти общий язык с любым олухом. А если ученикам повезёт, и их учителя будут искренне любить школьное дело, что самое главное, то будут любимы и понимаемы сами учителя. Судя по дневнику, в поведении учеников в школе Кившенко были немалые проблемы, но она упорно избегала какие-либо силовые варианты. У неё был другой метод воздействия - любовь, доверие и дружеские отношения. И дети свою учительницу полюбили, но результаты их учёбы, судя по отзывам посещаемых школу инспекторов, оставляли желать лучшего, а искать золотую середину Кившенко не искала, хотя это и сильно ухудшало качественную сторону учёбы.
В классе где-то втором мне пришлось оказаться одним из битых учеников, не помню уже за какую провинность, скорее всего за упрямство. Помню, моя мать не раз сетовала на моё упрямство: "такэ роста гарнэ, нэ дай Бог". Учительница, женщина взрослая, отвесила мне внушительную оплеуху. Не скажу, что мне было очень больно от удара о встретившуюся на моём пути печку, но было обидно, очень обидно...