Чалый П. Посреди студеных волн / П. Чалый // Россошь. - 2022. - 18-24 мая. - С. 7. - Окончание. Начало : Россошь. - 2022. - 27 апреля-3 мая. - С. 7
Начиная с 1942 года, фашисты постоянно летом и осенью подыскивали удобные места для метеорологов. В зиму они отправляли экспедиции на Шпицберген, в Восточную Гренландию, на Землю Франца-Иосифа. Отметили, как подходящий для метеостанции, остров Хопен, так по-норвежски назывался остров Надежды. Отметили осенью 1943 года. Отряд синоптиков «Арктический волк» туда доставят подводной лодкой позже - в октябре 1944 года. Вот эти-то разведчики-подводники взяли в плен наших моряков.
В пути скончался Лобанов. Матросы зашили тело в брезент и выбросили в море, - рассказывала Наталич. – А меня с Васей повели за колючую проволоку. В концлагере Норвегии узнала, что стоит Москва что русские бьют немцев. «Гитлер, капут!» - услышала от норвежцев. Удалось свидеться с капитаном, но затем меня отделили в женский лагерь…
Из дневника воспоминаний капитана Степана Поликарповича Беляева:
«Едва наступает рассвет, и лагерь приходит в движение. Как собаки, лают охранники и полицаи. Выстраивают нас, пе- ресчитывают и гонят на работу. На старом кладбище строим бараки. Разрываем могилы, выбрасываем наверх гробы. Я едва передвигаюсь. До слез трогает забота товарищей. Они запрячут куда-нибудь в яму, а во время проверки вытаскивают наружу. Когда тащимся в лагерь, вдоль дороги обязательно стоят норвежцы. Они незаметно передают нам пищу.
Злобствуют охранники. С восточного фронта приходят для нас вести радостные, для них - страшные. В Тромсе минируют порт. В гавани воздушным налётом разбит линкор «Тирпиц». Он лежит на боку. Фашисты прорезали в борту дыры, вытаскивают трупы. Всех, кто умеет держать в руках топор, определили в команду плотников. Работа спорится, гробы получаются быстро.
В лагере Лелегамер на всю жизнь запомнится однорукий мерзавец Морозов в чине поручика какой-то «воинской части». Он придумывает изощрённые издевательства, то посулами, то палкой вербует «соратников» и беснуется от бесполезных стараний.
Пленные умирают каждый день десятками.
Гоняют в лес рубить дрова. Кормят картофельными очистками. По пути в лагерь норвежцы без боязни кричат по-русски: «Скоро конец войне!»
Надежду Матвеевну Победа застала в городе Бодо. Убирали пароход, на палубе возле бочек с горючим кто-то зажёг паклю. Всех женщин отконвоировали в очередь к крематорию. Но тут - конец войне. Германия капитулировала...
- После войны, - сказала Надежда Матвеевна, - приехала я в Россошь, домой. Встречает мама. Смотрит на меня, как на чужую, спрашивает: «Кого надо?»
Я сама себя в зеркале долго не узнавала.
С «Декабриста» в живых нас осталось трое. Вернулись все в Дальневосточное пароходство. По-прежнему капитаном плавал Беляев. Степан Поликарпович умер в пятьдесят шестом. Упал в Москве, кто говорил - на улице, кто говорил - на вокзале, прямо на железнодорожном перроне или уже в вагоне. Сердце не выдержало.
- Не получилась у нас с Васей супружеская жизнь. Бородин уехал на родину в своё орловское село Студёное, плотничал. Же- нился. Сына вырастил. А меня в воронежские края, в городок Калач позвала сестра. Потом в Россошь вернулась. Устроилась медсестрой в туберкулёзный динспансер. До пенсии дорабатывала на суше...
Наталич запамятовала или сама точно не знала - капитан Беляев умер уже в поезде, в пути 4 февраля 1952 года. А родился и вырос он, действительно, в семье плотника. Родился 10 мая 1895-го в селе Богоявленское, позже село войдёт в черту города Николаев - кораблестроительной столицы на Украине. Отец Поликарп Фёдорович и мама Ксения Павловна не удержат сына дома - в пятнадцать лет юнгой на парусном суде уйдёт в море.
Учился в Алешковской классной мореходной школе Херсонской губернии. Получил диплом штурмана, но плавал матросом. Свободно владел английским, греческим, французским и иными языками. В советском флоте быстро служебными ступенями Степан Поликарпович взойдёт на капитанский мостик. «Трудился в Северном и Дальневосточном бассейнах». После войны на пароходе «Бухара» «осваивал Камчатско-Чукотскую линию».
Во Владивостоке на берегу бухты Золотой Рог у изножья памятника морякам торгового флота, погибшим в годы Великой Отечественной, установлены бронзовые плиты. На одной - семьдесят семь имён из экипажа парохода «Декабрист». В памяти нашей и капитан. В Петропавловске-Камчатском вдоль Авачинской бухты есть улица имени капитана Беляева. С 1968 года три десятка лет людей и грузы на Сахалин и Камчатку перевозил паром «Капитан Беляев».
В 1976 году вспомнили и о «Декабристе». Именем корабля-героя был назван новый теплоход-сухогруз. Два десятка лет он служил Балтийскому пароходству. В пору «ельцинского - гайдаровского - чубайсовского» грабежа его «прихватизируют». Под чужеземным флагом красавец-теплоход исчезнет «в тумане моря голубом».
...Моя собеседница Надежда Матвеевна не скрывала, что ворошить ей пережитое очень тяжко. Выставить жизнь напоказ в газете она решилась не славы ради. Страшило то, что старость застала в маленькой комнатёнке, где еле вмещались кровать и стол, а зимой нужно топить печку.
- Просить не могу. Вдруг да начальство само расщедрится. Неужели я не заработала квартирку с удобствами.
Надежда Матвеевна не ошиблась. Газетный очерк уже помимо моей воли озвучивали на всесоюзном радио. А вскоре Наталич с Дальнего Востока получила письмо-приглашение: «вести воспитательную работу с молодёжью в экипажах». Сразу обещали выделить подходящее жильё. После отъезда из Россоши она присылала письма: всё у неё сложилось хорошо, получила квартиру, назначили хорошую пенсию.
Ещё спустя годы узнал, что в середине восьмидесятых моя землячка-морячка перебралась жить на Кавказ, поселилась в Грозном. Как там всё у неё сложилось - неведомо. Не выпало ли ей вновь пластаться, припадать к земле в грохоте разрывов? Неужели судьба так безжалостно немилостива и к сполна хлебнувшим горя через край?
А на севере дальнем -
Плещут холодные волны,
Бьются о берег морской,
Носятся чайки над морем,
Крики их полны тоской...
Песня сложена будто в этих местах, где даже летом чаще серо море и небо. Здесь у морских богов вечные сумерки.
Вбиты в камень слова - «Морякам советского парохода «Декабрист», героически погибшим в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. 1942 год». В нишу вмурована горсть родимой земли.
Стоит на якоре одиноко обелиск. Хранит он память о тех, кто перед уходом в неведомое вспыхнул на мгновение ярким солнечным светом и не померк бесследно в мрачной пучине. Душа ведь вознеслась чайкой в утешение моряку, который вслед, рискуя собой, снова и снова покоряет этот уже опалённый не однажды ледяной мир.