Бройде В. Смех и слёзы цветущей вишни / В. Бройде // Книжное обозрение. – 2014. – № 20-21 (2396-2397). – С. 29.
Какие нежные и ласковые, какие мудрые и красивые, очень осторожные и внимательные, иногда жестокие, иногда коварные, ужасно хитрые и страшно неблагодарные, удивительно своенравные и раздражающе самодовольные, а еще независимые и, самое главное, – элегантные! Ах, можно подумать, будто речь идет не о кошках, а о женщинах. С другой стороны, они ведь и вправду чем-то похожи – во всяком случае, с точки зрения остальных: собак, птиц, мышей и мужчин, – считающих кошек двуличными. Наверное, они правы. Хотя... вы же знаете: сколько людей – столько и...сказок.
Но с какой же начать? Может, с абхазской – про дочку крестьянина, которая вышла замуж за богатого дворянина и стала ему доброй женой и прекрасной хозяйкой, вот только не избавилась от одной маленькой и довольно «смешной привычки»: спать, свернувшись в клубок, и мурлыкать, как кошка. А может, лучше начать с истории Ханны, которая любила своих маму и папу так сильно, что мысль о замужестве казалась ей грустной и просто нелепой, – вот, почему после их смерти она превратилась в кошку, «что мяукает на луну, прячась меж белых могильных плит». И, конечно, нельзя забывать про ту черную кошечку, которая жила под боком у мельника, долгие годы ломавшего голову над «одной странной загвоздкой»: и почему это люди, ночевавшие на его мельнице, не могут дожить до утра? Не иначе виновата злая колдунья! Или жена. Или кошка? Ох, если бы вы оказались в средневековой Европе, то с прискорбием осознали, что разницы между ними никто, вообще-то, не видел: в конце концов, каждую ожидало пламя костра... пока на защиту кошек не встал кардинал Ришелье (да-да, тот самый, что портил кровь д’Артаньяну, Портосу, Атосу и Арамису, ни один из которых, между прочим, за всю свою долгую жизнь ни одной кошки спасти не сумел). А что теперь? Она живет в каждом набожном доме южной Италии. В Японии Ее почитают, как божество (из страха обидеть умерших и принявших кошачье обличье). А когда во Франции кошка чешет за ухом – люди даже не слушают, что там скажут синоптики, потому что и так знают: быть дождю. Но если эта же самая кошка родом из Англии – всё случится ровным образом наоборот, и день обязательно распогодится.
Родившиеся на земле, по которой когда-то ходили индейцы племени алгонкинов, или суровые белобрысые викинги, или маленькие сиамцы, – сказки со всех концов света, собранные под одной обложкой, – точно машина «ДеЛореан» из фильма Земекиса. Вот только им не нужен плутоний, чтобы перенести вас в те далекие времена, когда «животные жили совсем, как люди»; в те дремучие времена, когда люди поклонялись разным богам; в те забытые Богом времена, когда они спорили между собой, как кошки с собаками, чей Бог – самый главный? Вы правы: пожалуй, в этом смысле с тех пор почти ничего не изменилось... Что ж, хорошо хоть, что сейчас никто не станет убивать стариков, потому лишь, что им исполнилось шестьдесят, а ведь когда-то – если верить корейской сказке про свирепую кошку и гигантских мышей – поступали именно так. Да, в те седые времена, о которых весело, точно дети, шепчутся сказки, происходило много необъяснимого и даже невероятного, о чем так хочется рассказать тому, кто вам дорог, особенно если вы уже взрослый, но как подобрать слова – такие же, как и в сказке: изысканные и простые одновременно? И как сделать так, чтобы правда переплеталась с выдумкой, а шов оставался невидимым? И чтобы было чуточку страшно, но всё же очень хотелось узнать, что же случилось потом и чтобы мир казался таким же огромным, сверкающим и разноцветным, как на рисунках Мануэлы Маньи и Патриции Лежандр?
Без сказки ничего, ну абсолютно ничего, не получится. Только она способна вот так – с уверенностью судьи, заявить: «Они появились из щепок и стружек, оставшихся от полена, которое использовал Бог, когда вырубил первого человека». И – конечно, вы ей верите – а как же иначе? – до тех пор, пока новая сказка не предложит свою версию происхождения птиц: «Нет-нет, всё обстояло иначе, – скажет она. – Бог слепил их из серой глины, которую позже сам и раскрасил». «Ерунда, – возразит третья сказка. – Птицы взлетели ввысь, когда зловредные бесы бросались камнями в Бога, а он превратил эти камни в пернатых». А может, Бог вообще к этому делу не был причастен. Может, птицы родились из осколков разбившейся радуги, в которую попал бумеранг храброго охотника Йонди? И эта история повторяется снова и снова: вы верите в сказку, потому что она такая красивая, или забавная, или печальная... или правдивая.
Ну ладно: из щепок или из глины, из радуги или камней, – откуда бы ни взялись, ведь нам же непременно надо понять, в кого они «превратились» потом, вслед за кошками, которые лишь притворялись, что они кошки, а на самом-то деле были известно-кем. Что ж, сказки дают на этот сложный вопрос целый ворох ответов, потому что в пернатом царстве различия между видами играют гораздо более важную роль, чем деление на породы у кошек. Взять, к примеру, сову: с точки зрения древних фламандцев и сербов, – самую ленивую особу на свете, которая в прошлой жизни была той самой девушкой, что не хотела готовить себе приданое, а когда пришла ее пора выходить замуж, просто украла его у своих же подруг, спрятавшись под покровом ночи. Что же до ее мужа – серого филина, говорят, в прошлой жизни он был заядлым холостяком, который «только и делал, что насмехался над женатыми собратьями»: разумеется, им это жутко надоело, и они его прокляли. А вот аист был прежде священником, пренебрегавшим своими обязанностями: поэтому у него такая величественная осанка. Сорока – наша соседка – болтливая сплетница, «но ведь и все мы не без греха»: кто-то ходит по дому, как надутый индюк, кто-то скачет – как воробей, как павлин – распускает хвост, а кому-то лишь раз в жизни, точно белому лебедю, удается спеть что-то прекрасное.
Ох уж эти сказки – хитрые, как и кошка, притаившаяся в зеленой траве, рядом со стайкой взъерошенных воробьев, с совершенно невинным выражением на мохнатом лице. Вот и они, вы понимаете, точно так же — делают вид, что совсем не причём: «мы лишь сказки», — а сами... Сами только и ждут, как бы выпрыгнуть из бумажной травы и схватить свою жертву за горло... Кстати о горле – может быть, вы не знали, что кадык на шее мужчины – это застрявший в глотке кусочек яблока, которое Бог запретил вкушать Адаму и Еве, а они не послушались. Об этом сказки тоже знают не понаслышке, как и о том, что королева северного дворца родила апельсин, который ее преследовал; или о том, что гигантская рыжая тыква выросла из зуба дряхлого старика, посаженного в землю двумя детьми; или о том, что бананы, бывает, плачут по вечерам, потому что мы забываем их укрывать, если холодно или дождливо; или о том, что виноград обличает преступников, как Эркюль Пуаро... Ну да, наверняка, кто-то скажет: «Какая галиматья! А что если дети возьмут – и поверят? Ведь это не шутки, а серьезный вопрос». Конечно... конечно, серьезный, обширный, заманчивый и не менее важный, чем тот, на который не ответит ни одна научная книга: почему изюминка такая печальная? Потому что она – сушёная груша, ставшая близкой подругой старушки по имени Нищета из бельгийской сказки? Или это просто хмурая виноградина, которую можно съесть – она не обидится, в отличие от лимона, чеснока и душистого перца. Но только ради всего святого: не ешьте голубых плодов манго: существует небольшая, совсем крохотная, но всё-таки вероятность – обратиться в старую обезьяну. Уж лучше возьмите желтые – станете духами, или зеленые – тогда попугаями.
Строева А. Кошачьи сказки / А. Строева ; пер. с фр. Г. Кабаковой ; ил. П. Лежандр. – Москва : Форум: Редкая птица, 2014. – 128 с.
Бальзамо Е. Птичьи сказки / Е. Бальзамо ; пер. с фр. Г. Кабаковой ; ил. П. Лежандр. – Москва : Форум: Редкая птица, 2014. – 128 с.
Строева А. Фруктовые и овощные сказки / А. Строева ; пер. с фр. Г. Кабаковой ; ил. М. Маньи. – Москва : Форум: Редкая птица, 2014. – 128 с.