Бройде В. Обостренное чувство любви / В. Бройде // Книжное обозрение. – № 2015 (2403-2404). – С. 28.
Принц проделывал это, наверное, тысячу раз: твердым шагом он подходил к постели, на которой довольно давно, мелодично похрапывая, отдыхала принцесса, и, ничуть не смущаясь, целовал ее в приоткрытые губы, а она всякий раз из-за этого просыпалась – впервые за последнюю сотню лет. И все были счастливы, хотя, если честно, – в последнее время уже не видели в этой истории той неожиданности и волшебства, которые покоряли сердца ее первых читателей. В конце концов, ко всему привыкаешь: и к заколдованным принцам, и к говорящим животным, и даже к сказкам про верность до гроба, про человечность любви, про глупости, в которые нет смысла верить, а не верить – нет сил. Но вот во что действительно сложно поверить, так это в то, что принцесса поцеловала ежа!
Нет-нет, дело не в том, что такой поступок противоречит закону о женской стыдливости, – вы не успеете прочитать и трех с половиной страниц, как станет понятно, что Эдит Несбит было на него наплевать. А что и вправду ее тревожило – так это практическая и, если угодно, техническая сторона вопроса: ну разве можно поцеловать ежа, не исцарапав при этом лица? Только не смейтесь и, пожалуйста, отнеситесь к этой загадке со всей серьезностью, потому что, возможно, в ее решении заключено что-то прекрасное... мудрое и озорное... что-то такое, что и прославило английскую сказочницу, поэтессу и романистку Эдит Несбит (1858—1924). Ведь это она, притворившись принцессой, на самом деле его нашла – то особое место на лбу, где шерстка у ежика еще пока мягкая и совсем не колючая. Должно быть, она обнаружила это, глядя на спящего, как девица, зверька, а может – потирая собственный лоб? Кто знает... Но как бы там ни было, в складках на лбу, которые означают раздумья, есть нечто колючее и мечтательное одновременно; как ощущение близости между двумя людьми, которые вечно ворчат и препираются, но ни за что на свете не променяют свои споры и ссоры на мир и спокойствие с кем- то другим. И знаете... такие же отношения связывают некоторые истории.
Они и вправду начинаются одинаково: «Спящая Красавица» Шарля Перро и сказка Несбит «Принцесса и ежик». Только взгляните – ведь это же он, тот самый король, которому годы и новый автор оставили ту же осанку и бороду, не тронутую сединой, а слева стоит его жена-королева, которая, как и прежде, выглядит «более чем прелестно», а вон их славная дочка – их крошка-принцесса, на крестины которой они не позвали самую злую фею, но та, разумеется, все равно пришла, чтобы испортить собравшимся праздник. И тут вы, должно быть, подумали про... – что вы! Веретено – это так предсказуемо и старо. И, конечно, – никакого крепкого и долгого сна. Колдунья по имени Малевола придумала совершенно другое проклятие – куда более невероятное и даже, пожалуй, не лишенное изощренного очарования. Правда, как и ее предшественница, она оставила принцессе и красоту, и добрый нрав, и «прочую гроша ломаного не стоящую дребедень», которую наобещали малышке добрые феи. Однако, в отличие от нее, Малевола сделала это отнюдь неспроста – нет-нет, в ее небрежно брошенных словах скрывался хитрый умысел. Да вы подумайте сами: можно ли справиться с разного рода мерзавцами, жалкими прихлебателями и подлыми трусами, если вас наделили такими талантами? Доброта – чудесное качество, спору нет, – огромное и бесполезное, как сочное красное яблоко, сделанное из папье-маше. Вряд ли она поможет, когда в небе сгущаются коварные замыслы туч. И, конечно, она бессильна, если нужно бросить врага на лопатки, сохранить безупречную репутацию и независимость государства. Ей-богу, злобной колдунье даже не стоило продолжать свою злобную речь – ведь это и так понятно: «принцесса будет изгнана из своего королевства», и «ни один человек не вступится за нее», и «ей никогда не вернуть утраченного до тех пор, пока...».
Ах, ну почему они так поступают? Все царственные особы, боги, герои и реальные люди, наделенные властью: сначала изобретают удивительные заклятия, а потом, как будто бы сжалившись, осложняют их какими-то спасительными условиями – впрочем, заведомо невыполнимыми – из тех, что набирают самым маленьким шрифтом. Так что же там напророчила Малевола? Она сказала: «...до тех пор, пока она не найдет тысячу копий, верных ей и только ей». Звучит как насмешка... или намек? А что если это вызов, брошенный Беневоле – самой доброй среди добрых фей?
Ну вот – снова она – надоевшая всем доброта. Вы думаете: сколько можно? Она всё время где-то тут ошивается – неизменная, как синева моря и белизна облаков. Но ведь это не так: в море столько оттенков, а когда солнце заходит за горизонт, его лучи окрашивают всё вокруг в нежно-розовый, фиолетовый и охряно-багровый цвета. И принцессу, родившуюся в сказочном мире Несбит, отличала доброта горького шоколада. А ее красивые глаза вовсе не были мармеладными. И ум, без которого доброта – чего уж скрывать – выглядит глуповато, был присущ ей не в меньшей степени, чем ежу. Этот добрый ум, о котором рассказывает Несбит, действует как сильнейший магнит, без дополнительных чар притягивая всякие полезности, вроде силы, изящества, ловкости и упрямства, а главное – любопытства. Потому что не очень-то любопытная девушка ни за что не станет тратить свободное от работы время на прогулки по саду с ежом – нет, она не станет беседовать с ним «обо всем на свете» и никогда не узнает, какие чувства скрываются под колючками, напоминающими тысячи копий. Однако принцесса Несбит была до ужаса любопытной.
Несбит Э. Тысяча верных копий / Э. Несбит ; пересказ Г. Кружкова ; ил. Е. Ворониной. – Москва : Клевер-Медиа-Групп, 2015. – 38 с. : ил. – (Новые волшебные истории).