Бройде В. Совсем не отвратительно / В. Бройде // Книжное обозрение. – 2015. – № 5-6 (2407-2408). – С. 28.
Они лежали на дне бассейна и даже не шевелились. Может быть, подхватили какой-то вирус? Или это была мигрень? Подскочило давление? Приступ острой депрессии? Несварение? Несчастные убийцы, привыкшие питаться нежно-розовыми креветками и загорелыми серфингистами, – теперь акулы пребывали в состоянии мрачного оцепенения. После того, как они сожрали три пары «не совсем чистых» трусов Терри Дентона – то есть автора всех рисунков в «26-этажном доме на дереве», – казалось, уже ничто не могло их спасти. Ни иглоукалывание, ни массаж спинного плавника, ни медитация, ни аэробика, ни мотивирующие фильмы, которые притащила Джилл, живущая в домике по соседству, – а уж она разбиралась в акулах не хуже, чем сами акулы.
Наверное, когда-то и вы считали, что нет ничего грустнее, чем плачущий мальчик. Ну что ж, настало время переменить свое мнение: ведь мальчик способен зареветь по заказу, в отличие от ручных акул, несчастным лицам которых – позеленевшим от горя и боли – не так-то легко принять форму трагической маски. Да, эти твари и вправду страдали. И помочь им могло лишь одно, последнее, средство: операция «на открытой акуле». А для этого (не слишком сложного, по заявлению Джилл, дела) нужно только лишь расстегнуть проходящую вдоль акульего живота молнию и достать из кишащего тухлой рыбой чрева ядовитые подштанники Терри. Всего-то! И пожалуйста – не удивляйтесь: ваши расширенные зрачки и побелевшие от страха губы – такая мелочь по сравнению с тем, что испытали акулы, а также Терри, Энди и Джилл, когда, помимо вонючих трусов и стаи рыбешек, они обнаружили в расстегнутом брюхе довольно крупную голову…
Только не думайте, будто страшнее находки придумать нельзя. Если автор истории Энди Гриффитс, значит – возможно всё, а «всё», как вы понимаете, включает в себя не только макраме для детей, одежду из поролона своими руками и прочую безобидную чушь. «Всё» – значит что-нибудь вредное, мерзкое, громкое и опасное. Но вы, наверное, хотите узнать, что может быть хуже, чем большая круглая голова, извлеченная из акульего живота и покрытая слизью и плесенью, паутиной зеленых водорослей и рыбьими экскрементами, да еще взирающая на тех, кто ее вытащил, как живая? Ну хорошо-хорошо – зрелище, может быть, не самое... очаровательное, даже, пожалуй, чуточку неприятное, чуточку жуткое и кошмарное, однако смертельно-опасным в прямом смысле слова его ведь не назовешь. В конце концов, не все акулы гурманы: подобно людям, некоторые из них совсем неразборчивы в том, что касается пищи. И стоит ли волноваться из-за какой-то там головы – тем более деревянной? А все-таки вы ждете ответа, надеясь, что в нем заключается правда об участи Энди и Терри? Предчувствие вас не надуло: история дружбы писателя и художника была бы не только не полной, но попросту лживой без капитана по прозвищу Деревянная голова.
Ведь это он заставлял их «чистить невероятные горы картошки» (мерзавец!) и рыть «глубокие-преглубокие ямы» для своих бесчисленных сундуков с награбленным (самому было лень!), а главное – начищать до зеркального блеска заднюю палубу (вот изверг!). Да, это он – тот «устрашающий, жуткий и кошмарный пират», которого не сумела остановить даже такая преграда, как потеря собственной головы, откушенной чудовищной Горгонзолой, – «он вырезал себе из дерева новую голову, и с тех пор его прозвали капитаном Деревянная Голова»!
Но эта поднятая бровь, презрительная ухмылка на тонких губах и недоверчивый взгляд – вам кажется, что сказанное противоречит всем научным законам? Неужто вы думаете, будто рыб Горгонзол не бывает, а деревянная голова, которую водрузили на плечи из плоти и крови, попросту не приживется? Да – вы абсолютно правы! И знаете – почему? Потому что «даже самый дурацкий детский стишок содержит в себе зерно истины». Во всяком случае, так говорит Энди, то есть – конечно, не говорит, а «повествует», вынуждая нас покрываться мурашками (если речь заходит о шторме и буре), или кашлять от пыли (если речь заходит о чистке ковра), или сгибаться от смеха (если речь заходит о Терри). И не верить ему – непростительно глупо! Все равно, что не верить мальчишке, которому так надоели абсурдно жестокие и попросту дикие правила, поставленные перед ним его немыслимо строгими папой и мамой, что он решился от них сбежать и больше никогда-никогда-никогда не помогать им по дому, не делать уроки, н
Они лежали на дне бассейна и даже не шевелились. Может быть, подхватили какой-то вирус? Или это была мигрень? Подскочило давление? Приступ острой депрессии? Несварение? Несчастные убийцы, привыкшие питаться нежно-розовыми креветками и загорелыми серфингистами, – теперь акулы пребывали в состоянии мрачного оцепенения. После того, как они сожрали три пары «не совсем чистых» трусов Терри Дентона – то есть автора всех рисунков в «26-этажном доме на дереве», – казалось, уже ничто не могло их спасти. Ни иглоукалывание, ни массаж спинного плавника, ни медитация, ни аэробика, ни мотивирующие фильмы, которые притащила Джилл, живущая в домике по соседству, – а уж она разбиралась в акулах не хуже, чем сами акулы.
Наверное, когда-то и вы считали, что нет ничего грустнее, чем плачущий мальчик. Ну что ж, настало время переменить свое мнение: ведь мальчик способен зареветь по заказу, в отличие от ручных акул, несчастным лицам которых – позеленевшим от горя и боли – не так-то легко принять форму трагической маски. Да, эти твари и вправду страдали. И помочь им могло лишь одно, последнее, средство: операция «на открытой акуле». А для этого (не слишком сложного, по заявлению Джилл, дела) нужно только лишь расстегнуть проходящую вдоль акульего живота молнию и достать из кишащего тухлой рыбой чрева ядовитые подштанники Терри. Всего-то! И пожалуйста – не удивляйтесь: ваши расширенные зрачки и побелевшие от страха губы – такая мелочь по сравнению с тем, что испытали акулы, а также Терри, Энди и Джилл, когда, помимо вонючих трусов и стаи рыбешек, они обнаружили в расстегнутом брюхе довольно крупную голову…
Только не думайте, будто страшнее находки придумать нельзя. Если автор истории Энди Гриффитс, значит – возможно всё, а «всё», как вы понимаете, включает в себя не только макраме для детей, одежду из поролона своими руками и прочую безобидную чушь. «Всё» – значит что-нибудь вредное, мерзкое, громкое и опасное. Но вы, наверное, хотите узнать, что может быть хуже, чем большая круглая голова, извлеченная из акульего живота и покрытая слизью и плесенью, паутиной зеленых водорослей и рыбьими экскрементами, да еще взирающая на тех, кто ее вытащил, как живая? Ну хорошо-хорошо – зрелище, может быть, не самое... очаровательное, даже, пожалуй, чуточку неприятное, чуточку жуткое и кошмарное, однако смертельно-опасным в прямом смысле слова его ведь не назовешь. В конце концов, не все акулы гурманы: подобно людям, некоторые из них совсем неразборчивы в том, что касается пищи. И стоит ли волноваться из-за какой-то там головы – тем более деревянной? А все-таки вы ждете ответа, надеясь, что в нем заключается правда об участи Энди и Терри? Предчувствие вас не надуло: история дружбы писателя и художника была бы не только не полной, но попросту лживой без капитана по прозвищу Деревянная голова.
Ведь это он заставлял их «чистить невероятные горы картошки» (мерзавец!) и рыть «глубокие-преглубокие ямы» для своих бесчисленных сундуков с награбленным (самому было лень!), а главное – начищать до зеркального блеска заднюю палубу (вот изверг!). Да, это он – тот «устрашающий, жуткий и кошмарный пират», которого не сумела остановить даже такая преграда, как потеря собственной головы, откушенной чудовищной Горгонзолой, – «он вырезал себе из дерева новую голову, и с тех пор его прозвали капитаном Деревянная Голова»!
Но эта поднятая бровь, презрительная ухмылка на тонких губах и недоверчивый взгляд – вам кажется, что сказанное противоречит всем научным законам? Неужто вы думаете, будто рыб Горгонзол не бывает, а деревянная голова, которую водрузили на плечи из плоти и крови, попросту не приживется? Да – вы абсолютно правы! И знаете – почему? Потому что «даже самый дурацкий детский стишок содержит в себе зерно истины». Во всяком случае, так говорит Энди, то есть – конечно, не говорит, а «повествует», вынуждая нас покрываться мурашками (если речь заходит о шторме и буре), или кашлять от пыли (если речь заходит о чистке ковра), или сгибаться от смеха (если речь заходит о Терри). И не верить ему – непростительно глупо! Все равно, что не верить мальчишке, которому так надоели абсурдно жестокие и попросту дикие правила, поставленные перед ним его немыслимо строгими папой и мамой, что он решился от них сбежать и больше никогда-никогда-никогда не помогать им по дому, не делать уроки, не чистить зубы и не ложиться спать лишь потому, что стрелка часов показала на «десять». Так разве же можно – спросите себя – ожидать от него уважения к идиотским законам?! И, кстати, вы ведь уже догадались, что мальчика звали Энди?
Гриффитс Э. 26-этажный дом на дереве / Э. Гриффитс ; ил. Т. Дентон ; пер. с англ. И. Епифановой. – Москва : Livebook, 2015. – 352 с. : ил.