Бройде В. Отпечатки всех пальчиков / В. Бройде // Книжное обозрение. – 2013. – № 25-26 (2401-2402). – С. 28.
Чтобы мы осознали, как противно вставать по утрам, вылезая из теплой постели... Чтобы поняли, как не хочется этого делать: засыпать по ночам, когда мама куда-то уходит, – и как приятно видеть ее расстроенной и взволнованной, потому что куда-то уходишь ты... Чтобы мы перестали грубить. И чтобы увидели, какими бываем слепыми и как они из-за этого одиноки. Чтобы разобрались в себе: как же это случилось, что «мы» перестали быть «ими», а «они» не хотят быть такими, как «мы», – но всё-таки будут. Чтобы почувствовали, что существуем. Чтобы подумали: «Жизнь – это...», – а дальше... дальше – полная неизвестность, но не такая, от которой в груди разливается пустота, а такая, которая открывается, словно железная дверь, и можно отправиться, куда пожелаешь, а не туда, куда скажут мама, папа и автор книги, – она называется «вход свободен». Ну что ж, теперь вы, наверное, уже догадались, что только ради нее, ради этой таблички на двери, затевалась та длинная череда придаточных предложений: «Нетерпеливые истории» нужны для того, чтобы...
Когда Бернара Фрио называют «французским Джанни Родари», он, как правило, отвечает: «Спасибо. Мне это очень приятно и лестно слышать». Писатель, который знает детей (потому что, как и Родари, добрую часть жизни отдал педагогике), однако совсем не стремится их первым делом чему-нибудь научить (ведь он, как и Родари, – прежде всего, мечтатель, стилист и художник, полувзрослый-полуребенок, а не учитель), Фрио – фантастически изобретателен, обманчиво прост и хитер. И разве Родари не был таким же – безмерно рассеянным и талантливым хранителем сказок?!
Та, в которой ягненок бессовестно долго и непростительно нагло издевался над волком (сначала приказал связать ему вязаный чепчик, затем потребовал испечь шоколадный торт, а напоследок – прочитать басню про него и себя), озаглавлена... ну да, разумеется, – «Все сказки всегда заканчиваются одинаково». А вот история, где подлежащие меняются местами с дополнениями и бедным сказуемым ничего другого не остается, как подчиниться строгим правилам безумной игры, – Фрио назвал ее «Свободным текстом» и разрешил мальчишке (ее рассказчику и главному персонажу) провести воскресенье с дядей и тетей («мы ели курицу с картошкой фри», а потом смотрели в зоопарке на тигра), и понедельник – в компании тигра («мы ели моих тетю и дядю с картошкой фри», а потом, в зоопарке, «видели курицу в клетке»), а уж во вторник навестить курицу и картошку фри («мы ели тигра», потом отправились в зоопарк и «видели в клетке моих тетю и дядю»).
Только не думайте, что рассказывая сказки по-новому, выворачивая их наизнанку, или намеренно «перевирая», Фрио-пародист стремится вас насмешить, как насмешил в свое время Уильям Стейг, написавший повесть о Шреке. Ах нет, он прекрасен – то есть, конечно, ужасен – этот огромный зеленый орк, однако в сказках Фрио Шрек потеряется, как ребенок в торговом центре. Потому что в этих историях нет указателей и стола информации: они движутся в том направлении, которое выбрал их автор. А оно – всегда непредвиденное, и вы никогда не знаете, чем закончится путешествие.
И еще – об этом лучше сказать заранее, пока длится раздумье, – впереди на пути будет много ловушек, которые расставляют веселые ведьмы, чтобы люди в них могли угодить. Ну, что-то вроде капканов – уж будьте осторожнее с ними: пораниться о любовь легче, чем вымыть руки перед едой; а наступить на жалость или свободу – все равно, что разбить яйцо для омлета. И не забудьте про память, потому что... вы ее помните?
Может быть, вы и вправду помните ту шестилетнюю девочку из рассказа Сэлинджера, что вела задушевные разговоры со своим воображаемым другом: она звала его Джимми Джиммирино. А герой Фрио дружит с роботом, которого сам изобрел («долго делал, но все-таки получилось») и который теперь ждет его возвращения после школы, готовит какао на полдник, помогает с уроками, слушает, любит... Мальчик зовет его папой.
Иногда вы вздыхаете, иногда улыбаетесь до ушей, иногда теребите пальцами прядь волос или пуговицу на рубашке. Иногда не совсем понимаете, как должны реагировать, потому что чувства, которые вызывают эти истории, похожи на разноцветные отпечатки ладоней, оставленные ребенком на стенах и стульях, на столе и ковре, и даже на потолке – ну как же он умудрился? Вот этот след рассказывает о ночном кошмаре, вон тот – о тайном желании, а эти – о чем они? О ненависти или любви? Вся толща детского подсознания скрыта под ворохом «нетерпеливых», ярко-оранжевых, как осенние листья, историй.
Фрио Б. Нетерпеливые истории: Ч. 1 : Для ср. шк. возраста / Б. Фрио ; пер. с фр. А. Петрова ; ил. Л. Шмельков. – Москва : КомпасГид, 2013. – 88 с. : ил.
Фрио Б. Новые нетерпеливые истории: Ч. 2 : Для ср. шк. возраста / Б. Фрио ; пер. с фр. А. Петрова ; ил. Л. Шмельков. – Москва : КомпасГид, 2014. – 80 с. : ил.