Бройде В. По тропинке вдоль мира / В. Бройде // Книжное обозрение. – 2012. – № 24 (2348). – С. 21.
Знаете, что особенно отличает ботаников прошлого века? Кроме благородства, бесстрашия и несомненного ума? Одержимость. Эти люди, конечно, любили окружающий мир, но они любили его... профессионально. А чем может обернуться такое странное чувство, совмещающее, кажется, несовместимое, если тот, кто его испытывает, вдруг встречает что-то живое, что-то почти человеческое, но только лучше? Ведь это же будет одушевленный сон, правда? Да... или жуткий кошмар... катастрофа. Или открытие – сколь поразительное, столь и сумасшедшее. В конце концов, такое чувство может стать средоточием целой книги. Так, собственно, и произошло.
Сначала – до наступления весны 1914 года, когда русский ученый Богданович еще жил в Петербурге, со своей женой Ириной – балериной Мариинского театра, и маленькой Ниной, их дочкой, так похожей на пучеглазую фею, – и тогда все казалось... не простым, нет, но вполне достижимым: как поездка за город, или лекарство от кашля. И уж конечно наш ботаник не верил ни в гномов, ни тем более в фей. Но вот потом: когда он оказался в Бретани, в «знаменитом Броселиандском лесу», где, по мысли Распутина (его сюда и пославшего), должны расти те самые травы и снадобья, собрав которые, можно получить эликсир бессмертия, – все изменилось. Потому что в этом волшебном лесу он встретил... А кого, как вы думаете, можно встретить там, где Владычица Озера призналась Мерлину в любви и растворилась в облаках, где Моргана держала в плену неверных рыцарей, где стоит каштан, выкрашенный золотой краской, и где есть озеро, в котором феи стирали свое белье. Ну да, конечно, он встретил в том лесу крошечных фей, скрывающихся в листьях зеленых растений.
Вот пилюльница – с перепонками между прозрачными пальчиками: так ей легче хвататься за кувшинки, которые плавают в пруду, или морозница – она размером с божью коровку, и асфоделия – такая грациозная. Королева Гвоздика сама перелетает с цветка на цветок, источая при этом чуть пряный перечный аромат. А пушица не летает: если ей надо добраться до воо-он того дерева, она использует крылатых насекомых: к примеру, сядет верхом на стрекозу. Чтобы уловить ее полет, зафиксировать на бумаге каждый этап ее воздушного танца.
Лакомб, то есть Богданович, или Перез... наверное – все: каждый, как может, превращается в соглядатая – почти по-набоковски. Ведь эти подробности, такие маленькие, как сами феи, эти мелочи: подсмотренные, подслушанные, зарисованные и осмысленные, – вы же понимаете, какого они требуют внимания, какой предельной чуткости и осторожности, ума и аккуратности, и... да – любви. Ее. Потому что феи очень напоминают детей: также сладко пахнут и тихонько улыбаются, также дружелюбны и по-своему заботливы. И еще они танцуют, как маленькие балерины в подготовительном классе, стараясь придать значение каждому своему шагу, движению, повороту головы, наделить его чувством...
Ну всё, довольно! Ведь мы же знаем, что есть мир, в котором идет мокрый снег, можно упасть со скалы и исцарапать до крови руки, и никто не придет тебе на помощь, – мир, в котором случаются революции и войны, взрываются бомбы и умирают люди. Разве существует что-то другое? – тот самый Броселиандский лес, где однажды пропал русский ученый (об этом писали в газетах), и где растения живут своей собственной жизнью, в то время как в них самих живут маленькие феи: такие хрупкие и такие естественные, что у нормального взрослого человека сжимается сердце, когда он, не шевелясь, любуясь, на них смотрит. Никто не знает, но если все это правда, то книга, которую вы держите в руках, – просто тоненькая тропинка, проложенная между этими мирами.
Конечно, истории бывают волшебными, а бывают таинственными – но не всегда одновременно, как вот эта. Может быть, поэтому она кажется такой странной, как будто отколовшейся от остальных, словно носик у фарфорового чайника: зрелище очень красивое и очень грустное. Ведь из такого чайника больше никто не будет пить. И разве кто-нибудь поверит ученому, который рассказывает, будто, проходя мимо пруда фей, он видел балет в исполнении Водяного перца? Возможно, ему поверят только двое: Лакомб и Перез. Ну, может быть, еще вы.
Лакомб Б., Перез С. Гербарий фей / С. Перез ; пер. с фр. Н. Кудряковой ; ил. Б. Лакомба. – Москва : Махаон, 2012. – 64 с. : ил.