Бройде В. Конечно жив / В. Бройде // Книжное обозрение. – 2013. – № 21 (2371). – С. 21.
Как и у всех или почти всех людей, у этой девочки, «неразрывно связанной» с Элвисом Пресли, есть «больное место». Антье Шрёдер – толстая. Как и Элвис. Ах, разумеется, это не единственное, что их сближает. Есть еще и дата – 16 августа: тот самый день, когда Элвис умер, а Антье – родилась. Правда, между двумя событиями прошло 18 лет, но это не так уж и важно. Важно другое: музыка. А лучше «старушечьей» музыки Элвиса нет ничего на свете – по крайней мере так считает Антье.
Ну вот, вы, должно быть, решили, что перед вами безумная фанатская книжка, верно? И что эта молодая писательница так бесцеремонно использует своего персонажа – еще более юного, чем она, – чтобы самой безудержно чествовать Элвиса, его песни и фильмы, и черную прядь волос, спадающую на лоб, а еще бакенбарды и солнечные очки, и розовый Кадиллак, и любимый сорт пива?! Нет-нет – не волнуйтесь: такого не будет. Потому что эта история не об Элвисе, а о том, как семья Шрёдеров отправилась летом в Америку, где в городе Грейсленд когда-то давно жил сам Элвис, где и сейчас стоит его дом, а в доме – все как тогда, когда он в нем жил: и телевизор в гостиной, и «Комната джунглей» – вся зеленая, и кухня, и даже сахарницы, из которых он насыпал в чашку сахар! Ну и, конечно, Элвис вернется домой в тридцатую годовщину своей так называемой смерти – об этом твердят все фанаты певца. Тридцать семь – да, ровно столько было у него двойников, когда он скончался (если скончался!). В 1993 году их было уже сорок восемь. Сорок восемь тысяч! А знаете, во что превратилась эта цифра на момент написания книги? В два с половиной миллиарда. И все эти люди любят его – любят больше себя. В Элвисе – во всем, что с ним связано, и даже в его смерти, – смысл их жизни. Вот почему Антье так спешит в Грейсленд. Но... подождите, вас что-то смущает? Думаете, что бедная девочка не в себе? Или просто она так одинока, что выдумывает невесть что? Ну а как же тогда эта фраза, которую шепчет в наушниках сладкий, бананово-карамельный голос? Хотя... может, это кто-то другой: скажем, эго, ее личный, внутренний Элвис – произносит слова, которые словно бы для нее одной во всем мире и были придуманы: «It’s now or never». Все правильно. И потом: ну, кто же бы не хотел встретить Элвиса? Уж он, во всяком случае, был бы рад познакомиться с таким человеком, как Антье Яны Шерер.
Однако в Америке, как утверждают путеводители, есть и другие – не такие великие, а все же красивые или чем-то иным примечательные места. Скажем, Питтсбург, где вечно орущий, вечно жующий, вечно читающий никому не нужные железнодорожные справочники... – ох, в общем, именно там, в Питтсбурге, папа вдруг покупает ей изумительную, миниатюрную и страшно дорогую акустическую гитару... А мама кричит: «Куда, куда, скажи мне на милость, мы ее денем в машине?» Ну и еще в Питтсбурге живут немецкие друзья Шрёдеров, чья дочка Нелли – очень симпатичная, худенькая и стройная – так называемая подруга Антье, которая на самом-то деле ее терпеть не могла, с самой школы, и всегда повторяла: «Ты жирная Идиотка! И у тебя, как у Элвиса, булимия». Что ж... это правда... только в том, что касается Элвиса, в слове «как». Но почему же никто – ну совершенно никто – ей об этом не скажет? Как-нибудь так: ах, Антье, ты не толстая – вовсе нет, ты – хрупкая, как чайное блюдце из тонкого-тонкого фарфора. Послушай, Антье, нельзя быть такой ранимой. Ты ведь умная – очень умная девочка: ты лучше собственного папы знаешь, что он должен чувствовать в той или иной ситуации. И ты наблюдательна, хотя и очень наивна. Ты добрая: вдумайся – тебе жаль эту Нелли, твою так называемую подругу, потому что ты ее, кажется, понимаешь. А как насчет тебя, Антье? Ты думаешь о себе хуже, чем ты есть на самом деле. Или нет – не так: ты все время думаешь о том, кто ты. На самом деле.
А ты – необыкновенная, Антье, стоишь одна, посреди Америки, и плачешь. Вздыхаешь. Поёшь. Смеешься. Бежишь. Одна? Сначала – да, а потом – вместе с Нелли. По пустынным дорогам, соединяющим незнакомые города, мимо Государственных парков, где водятся белки, «Макдоналдсов», где продаются Бигмаки, и красных деревянных домов, где живут старые, одинокие, необыкновенные женщины, которым, кажется, известно что-то важное, – и как бы хотелось тут задержаться, посидеть на мягком диване, спросить об этом важном, но надо спешить: надо успеть в Грейсленд к полудню, шестнадцатого числа восьмого месяца. Между павильонами, набитыми сувенирами Элвиса, вниз по улице, быстрее, быстрее. Осталось чуть-чуть.
Она бежит, что есть сил, а вы – вы волнуетесь за нее так же сильно, как прежде волновались из-за того, что она совсем одна, а еще раньше – из-за того, что книга грозит обернуться засильем Элвисов. Но то ли Элвисов не бывает слишком много, то ли это прекрасно – всерьез волноваться, когда читаешь сочиненную другим человеком историю, в которой так же много, как здесь, поворотных решений, падений, подъемов, разбитых коленок, ушибленных лбов и надкусанных ожиданий.
Шерер Я. Мои внутренний Элвис / Я. Шерер ; пер. с нем. Д. Вильке. – Москва : Самокат, 2013. – 312 с. - (Встречное движение).