Рекорды побиты давно: оказывается, «свои» 39"С Воронеж пережил ещё в конце июня... Москва «догнала» столицу Черноземья лишь через месяц... Жара стоит такая, что лень даже дышать —хочется стать моржом. Но, осторожно-опасливо прогнозируют метеорологи, август (а может, и сентябрь) порадуют мягкой и комфортной погодой. И тёплыми вечерами по улицам старого Воронежа вновь будут с наслаждением бродить горожане. Вы заметили, что бродить хочется именно по старому городу, районы новостроек и обезличенных многоэтажек энтузиазм вызывают лишь у любителей пива – не все ли равно, на какой лавочке притулится?
Легендами и славой покрыли себя танкисты и танкостроители в Великую Отечественную войну 1941-1945 годов. В их честь существует календарная дата - второе воскресенье сентября. За землю воронежскую танкисты сражались в 1941-1943 годы. Среди отличившихся в боях было немало молодых людей.
Горькую чашу фронтового города Воронежу довелось испить до конца. Он горел и рушился от бомб и снарядов. Жилые дома, промышленные здания, памятники культуры и старины превращались в руины и пепел. В 1942-43 годах наш город испытал на себе ад жестокой войны. Сегодня даже не верится, что Воронеж был полностью разрушен, что восстанавливали его, раздвигали границы города наши бабушки и дедушки - солдатские вдовы, инвалиды войны и сироты военного лихолетья.
Из динамиков по всему Воронежу диктор областного радиокомитета читал информацию: «С небывалым подъёмом проходит подписка на третий Государственный военный заем по городу Воронежу. Сегодня к 12 часам дня из 940 коллективов города 686 полностью закончили подписку. При месячном фонде зарплаты всех организаций - 19411700 рублей – подписка на заем уже составила 20120000 рублей, то есть превысила фонд зарплаты на 70300 рублей». Воронежцы, как и вся страна, жили одним: каждый день приближает долгожданную Победу.
В Россошанском музее среди экспонатов прошедшей войны хранятся письма-треугольники, отмеченные почтовым штемпелем сорок первого года. Оказались они под стеклом выставочной витрины благодаря случаю. Россошанка Вера Фролова проходила практику в Феодосии. Во время посещения местного краеведческого музея она увидела среди экспонатов обрывок тетрадного листа, на котором химическим карандашом было написано: «Воронежская область, Россошанский район, село Александровка...». Дальше шли имена и фамилии, но они почти стерлись. Девушка прочла их, как «Сухомлин Павел Прокопович и Михайловский Семен Тимофеевич». Такое воспроизведение записки заставило подумать о двух односельчанах, пожелавших оставить о себе весть, возможно, в последнюю предсмертную минуту. Но проверить это предположение можно было только в самой Александровке.
