Август 1942-го - самый трагичный период в истории Воронежа. Но также он был временем отважных поступков воронежцев в оккупированном городе. Об этом негромком героизме мы знаем до сих пор не так уж много.
Есть тема, которая в летние воронежские дни продолжает не давать мне покоя. Это судьбы воронежских врачей во время Великой Отечественной войны. Город, разрезанный надвое по линии фронта, также надвое разбросал участь этих людей, в том числе послевоенную. Но это потом, а пока - считанные дни, часы до немцев в городе. Одни уехали, другие остались.
Как-то не верится, что Альберту Иванову исполнилось 85 лет. В моей памяти он остаётся весельчаком Аликом, студентом-филологом, учившимся двумя курсами младше меня. Я помню феерический взлёт его литературной карьеры: он много ранее иных коллег стал обладателем заветного членского билета, открывавшего вход в закрытое профессиональное сообщество российских писателей. Фортуна благоволила к Альберту и его приятелю Юрию Воищеву: сообща сочинённые ими рукописи легко превращались в книги, выходившие к тому же сразу в Москве. Молодые авторы были отчаянными фантазёрами, и их юным героям не оставалось ничего другого, как совершать всяческие озорные поступки. Влечение к приключенческим сюжетам сохранится у нашего земляка навсегда.
В эпоху горбачёвской перестройки к нам пришла запрещённая и полузапрещённая советской властью литература. Среди других писателей к нам вернулся уроженец Воронежа Андрей Платонов. В его романе «Счастливая Москва» есть интересный персонаж — чудаковатый врач Самбикин, работающий над проблемой бессмертия человека. Помните?
7 июля, в одну из самых трагичных воронежских дат, в Областном Доме журналистов прошел круглый стол «Боль и горечь оккупации: Воронеж в годы Великой Отечественной войны». Историки, публицисты, родные очевидцев оккупации собрались вместе, чтобы еще раз проанализировать наше общее прошлое. Почему события лета 1942-го до сих пор обрастают новыми подробностями? Как эти подробности влияют на новейшую историю Воронежа? Обо всем этом шла речь на круглом столе.
